Прокурор МУС добивается расследования русско-грузинской войны

По прошествии более чем семи лет после войны Грузии с Россией, прокурор Международного уголовного суда (МУС) в Гааге попросила судей начать расследование военных преступлений и преступлений против человечества, совершенных во время конфликта.

Война началась в августе 2008 года, после того как грузинские войска вошли в самопровозглашенный регион Южной Осетии для восстановления над ним своего контроля. Подразделения российской армии перешли границу и вытеснили их оттуда, выйдя за пределы границы Южной Осетии и остановившись в нескольких километрах от грузинской столицы. Они также продвинулись к югу от Абхазии с тем, чтобы оккупировать части западной Грузии.

В ходе краткосрочного конфликта были убиты сотни людей, а более 100 000 стали вынужденными переселенцами. Москва отвела свои войска в Абхазию и Южную Осетию и в ускоренном порядке признала их независимыми государствами, вызвав обеспокоенность Тбилиси и международного сообщества.

С августа 2008 Международный уголовный суд (МУС) проводил предварительное расследование преступлений, совершенных во время конфликта. 13 октября прокурор МУС Фату Бенсуда продвинула это дело вперед, потребовав у суда начать всестороннее расследования поскольку, по ее мнению, для «проведения есть разумное основание».

Если расследование будет начато, то оно затронет период с 1 июля по 10 октября 2008 года. 7 августа грузинские войска начали наступление на Южную Осетию, а российская армия в ускоренном порядке вошла в регион, продвинувшись за пределы границ Южной Осетии. Соглашение о прекращении огня было заключено 12 августа, но в заявлении Бенсуда говорится, что «преступления продолжали совершаться». В документе сказано, что следую последующему соглашению « российские войска должны были быть отведены за линию административной границы с Южной Осетии не позднее 10 октября 2008 года».

У МУС есть мандат на расследование преступлений против человечества, военных преступлений и геноцида, когда национальные органы власти не хотят или не могут сделать этого на территории государств, которые подписали ее основополагающий документ – Римский статут.

Несмотря на то, что Южная Осетия требует признания своей независимости и находится под российской оккупацией, международное сообщество считает ее частью Грузии и таким образом она попадает под юрисдикцию МУС. Прокурор МУС не упомянула о событиях в самой Абхазии и вокруг нее, в ходе которых имело место параллельное продвижение российских войск к югу границы с последующим их отводом.

ГРУЗИНЫ СОБИРАЮТ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ДОМА, НО НЕ В РОССИИ.

В течение нескольких месяцев после конфликта, по меньшей мере, три отдельных независимых расследования собрали доказательства о пытках, экзекуциях, мародерстве и поджогах сел во время и после недельной войны.

Один из них отчет от 2009 года Августовские руины, подготовленный пятью грузинскими НПО, содержит призыв к МУС о проведении расследования.

«У этой публикации никогда не было амбиции стать полноценной оценкой, поскольку у нас был доступ только к территории, контролируемой Грузией», – сказала председатель Ассоциации молодых юристов Грузии Анна Нацвлишвили, которая принимала участие в составлении отчета.

В последующие годы грузинские НПО продолжали выступать за проведение расследования МУС, подчеркивая «неоспоримую роль», которую МУС должен сыграть в обеспечении правосудия.

Поскольку ни Совет безопасности ООН, ни Грузия и ни одна из стран-членов МУС не подавали иска в суд, заявление прокурора, направленное палате предварительного производства является единственным поводом для начала расследования.

«Мы действительно рады, что прокурор предпринял этот очень важный шаг и попросил палату предварительного производства начать расследование», – сказала Нацвлишвили.

В заявлении Бенсуды сказано, что есть разумное основание полагать, что преступления во время краткосрочной войны, после ее окончания и заключения договора о прекращении огня совершались всеми тремя сторонам – Грузией, Россией и Южной Осетией.

В частности, в заявлении говорится о существовании разумного основания считать, что южноосетинские силы, с вероятным участием российских сил, совершали военные преступления и насильно перемещали этнических грузин. В заявлении прокурора написано, что есть основание полагать, что вооруженные силы Южной Осетии и Грузии совершали военные преступления, совершая нападения на миссии миротворцев. Силы Южной Осетии также могли совершать преступления против человечества посредством «систематических нападений на этнических грузин в Южной Осетии». Наконец, расследование изучит предполагаемые «беспорядочные и несоразмерные» нападения на гражданских лиц как грузинскими, так и российскими вооруженными силами.

Тинатин Хидашели, которая писала и редактировала отчет НПО от 2009 года Августовские руины, сейчас занимает пост министра обороны Грузии. По ее словам, она уверена в том, что грузины не совершали военных преступлений.

«Насколько мне известно, а я считаю, что знаю об этой войне больше, чем большинство в этой стране или в соседней с севера стране, сейчас я даже более уверена в этом, чем тогда, поскольку сейчас у меня есть доступ к документам, к которым у меня не было доступа тогда, – сказала она IWPR. – Насколько … насколько я ненавидела все, что делал в этой стране [ тогдашний президент Михаил ] Саакашвили, особенно в течение последних семи лет пребывания у власти, нет никаких доказательство того, что грузины совершали какие-либо военные преступления».

Предполагаемые нападения грузинских военных на российских миротворцев являются особенно спорными. По международному закону, миротворцы обладают статусом неприкосновенности. Хидашели и другие утверждают, что они лишились этого статуса, открыв огонь по грузинским войскам.

«Миротворцы были обычными комбатантами противника [такими же] как вооруженные силы Российской Федерации, которые вошли в Цхинвали. Между ними нет абсолютно никакой разницы, – сказала Хидашели. – И если армия стреляет в тебя, да, ты ответишь, если ты солдат с другой стороны и у тебя есть оружие».

ПОЧЕМУ БЕНСУДА ДОБИВАЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЯ СЕЙЧАС?

Спустя несколько лет предварительных проверок, в 2011 год прокурор МУС определил, что существует разумное основание считать, что военные преступления и преступления против человечества имели место быть. Так почему же прокурор требует проведения расследования только сейчас?

Прокурор объяснила выбор времени, заявив, что национальные органы власти России и Грузии ранее проводили собственные расследования, и казалось, что они достигли результата. МУС сможет выступить в качестве суда последней инстанции, только если национальные органы власти подтвердят нежелание или неспособность самим проводить расследование.

В соответствии с заявлением прокурора, в марте правительство Грузии сообщило ей, что оно приостановило расследование на неопределенный срок.

Хидашели задается вопросом, могло ли бы расследование грузинской быть результативным.

«Никто не может предоставить ни единого аргумента о том, как расследование грузинской стороны могло быть результативным с самого первого дня конфликта, – сказала она. – Мы не можем заходить на оккупированную территорию. Мы не можем поехать в Россию, чтобы допросить свидетелей. У нас нет доступа к доказательствам. Это посмешище».

Хидашели говорит, что она польщена, но и смущена возможностью проведения расследования МУС.

«Я не сомневаюсь в независимости прокурора [МУС] или суда, но в то же время мы все, к сожалению, знаем, что мировая политика всегда играет определенную роль в подобных ситуациях», – сказала она.

Преподаватель юриспруденции в Гарварде и бывший сотрудник Канцелярии прокурора МУС Алекс Уайтинг также был внешним экспертом отчета Августовские руины. Он объяснил IWPR, почему прокурор МУС предпринимает меры сейчас.

«Я думаю, что МУС мог и раньше продемонстрировать, что не будет никаких внутренних преследований в судебном порядке и поэтому расследование будет приемлемым для МУС, но существуют два фактора, из-за которых суду понадобилось время. Во-первых, суд очень занят и ограничен в ресурсах, так что есть задержки в рассмотрении судебных дел. Во-вторых, стало ясно, что ни Россия, ни Грузия не хотят проводить расследования – хотя Грузия является государством-участником Римского статута, она никогда не просила МУС провести расследование военных преступлений и, следовательно, суд знал, что расследование будет трудным, а шансы на успех маленькими, – сказал он. – Но в конечном итоге, даже если МУС не видит возможностей сотрудничества со странами по вопросу, он будет продвигать расследование, если для этого есть основание, как в этом случае».

Если расследование о войне продвинется, что, по словам Уайтинга, является вполне вероятным, то по нескольким причинам оно будет первым. Во-первых, это будет первое всесторонне расследование, которое МУС начнет за пределами Африки.

С тех пор как суд начал работу в 2003 году, его девять следователей работают в восьми странах Африки.

Для Нацвлишвили выход за пределы Африки является значимым.

«Для меня это важное послание европейским государствам и европейским политикам, в котором также говорится о том, что международные преступления, военные преступления и преступления против человечества происходят не только в развивающихся африканских странах, в которых нет сильных институтов или стабильной среды, – сказала она. – Это проблемы не только Африки».

Расследование также впервые затронет страну, которая не подписала, но не ратифицировала статута МУС – Россию. Но оно также может ограничить вероятность признания вины. Расследование потребует сотрудничества всех сторон. Без этого, по словам Уайтинга, шансы на успех значительно сократятся.

В недавней статье Уайтинг предполагает, что обвинения против вооруженных сил Грузии будет особенно трудно доказать. По его словам, он не рассчитывает на то, что подозреваемые появятся в Гааге в ближайшем будущем.

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВОСУДИЯ – ДОЛГИЙ ПРОЦЕСС

МУС уже подвергался критике из-за того, что не смог привести подозреваемых в суд. В прошлом году прокурор была вынуждена прекратить дело против кенийского президента Ухуру Кениата, касающееся нарушений на выборах 2007-08 годов, после того как национальное правительство не смогло предоставить основных доказательств.

Поскольку суд начал работать в 2003 году, он вынес только два обвинительных приговора, хотя, на данный момент, ведутся расследования против 25 человек.

Отсутствие успешных судебных преследований может быть частично объяснено отсутствием денег. Однако за последние годы бюджет суда и в частности Канцелярии прокурора значительно вырос. В 2013 году у Канцелярии прокурора для осуществления своей деятельности получила 28.3 миллиона евро. Ее предполагаемый бюджет на 2016 года превышает 46 миллионов евро.

До сих пор Грузия и Россия сотрудничали с прокурором. Уайтинг отмечает, что хотя никто не требовал расследования МУС, у каждого могут быть свои мотивы для предоставления информации.

«Поскольку в это дело вовлечены две страны, у каждой страны будут интересы для сотрудничества против другой страны и предоставления информации о заявленных преступлениях, совершенных другой стороной. МУС детально изучит такие доказательства, но это также может предоставить суду реальные возможности для развития дел», – написал он в электронном письме IWPR.

Прежде чем судебные преследования и судебные дела появятся на горизонте, предстоит пройти долгий путь.

Ассоциация молодых юристов Грузии работает для мобилизации жертв войны. До 12 ноября она должна сделать заявление перед палатой предварительного производства о том следует ли начинать расследование

По словам Нацвлишвили, спустя годы многие жертвы в Грузии готовы говорить « так что мы обеспечим, чтобы их голоса были услышаны в суде».

Но по ее словам, у Ассоциации юристов и других правозащитных организаций также существует и другая задача – оправдать ожидания.

 «Я не хочу, чтобы у жертв были завышенные и нереалистичные ожидания, и они были вновь разочарованы и второй раз почувствовали боль, – сказала она. – Я считаю, что будет определенное разочарование, даже если расследование продвинется вперед и даже если некоторые стороны будут привлечены к судебной ответственности».

По словам Нацвлишвили, большинство жертв хотят признания того, что произошло с ними. «Они хотят признания совершенных преступлений, и они хотят признания своих страданий», – сказала она.

Многие понесли материальные убытки – дома, земли и другое имущество и захотят реституции. У МУС есть Целевой фонд для потерпевших , которому поручено предлагать возмещение в случае осуждения или оказывать общую помощь вне зависимости от осуждения. Но он не обязан этого делать и у него очень ограниченные средства. На данный момент он лишь поддерживает несколько проектов в северной Уганде и на востоке Демократической республики Конго.

Нацвлишвили сохраняет оптимизм по поводу этого процесса МУС.

«Для суда очень важно начать расследование, потому что единственный способ, которым мы можем добиваться справедливости – частичное правосудие, поэтому я подчеркиваю, что для таких преступлений, нет поворота вспять, но все-таки важно ощутить чувство справедливости и поверить, что институты, которые были созданы, законы, которые были созданы, не только листки бумаги, но есть люди, есть суды, и есть механизмы, которые могут работать, если были совершены преступления против человечества или любые другие преступления. Мы должны верить в это», – сказала она.

Хидашели заявляет, что если расследование двинется вперед, то его последствия распространятся за пределами Грузии.

«Расследования повлияет на отношения всех со всеми, – сказала она. – Не только с Россией и Южной Осетией, но России с Западом, Грузии с Западом и всеми остальными странами, которые заинтересованы или должны быть заинтересованы в деле, поскольку если они расследуют военные преступления или преступления против человечества на территории стран-членов Совета Европы, совершенные другой страной-членом Совета Европы … то это касается всех, кто в него входит».

Для того чтобы принять решения о том начинать или нет расследование МУС может понадобиться несколько месяцев или больше.

Хизер Яндт, тренер IWPR и автор сюжетов в Тбилиси.