Узбекистан пытается заручиться поддержкой Казахстана в диспуте по водным вопросам
Ташкент ищет союзников для своей кампании, направленной на блокирование гидроэнергетических проектов Кыргызстана и Таджикистана.
Узбекистан пытается заручиться поддержкой Казахстана в диспуте по водным вопросам
Ташкент ищет союзников для своей кампании, направленной на блокирование гидроэнергетических проектов Кыргызстана и Таджикистана.
, что основным вопросом официальной повестки дня саммита, на котором 28 апреля в Алматы соберутся президенты пяти центрально-азиатских государств, будет дальнейшая судьба высыхающего Аральского моря.
Однако, возможно большую часть времени главы государств потратят на обсуждение вопросов управления общими водными ресурсами и тесно связанного с ними вопроса энергетики.
Одним из ключевых вопросов, ответ на который может стать ясным во время саммита, является - сможет ли Узбекистан перетянуть на свою сторону казахские власти в попытке блокировать проекты по строительству ГЭС в Кыргызстане и Таджикистане.
Все пять президентов приехали на данное редкое мероприятие, которое официально организовано с целью обсуждения деятельности и организационных вопросов Международного Фонда спасения Арала - объединения, созданного лидерами центрально-азиатских стран в 1993 году.
Комментаторы отмечают возможное формирование блока государств, находящихся ниже по течению рек региона, - а именно богатых газом и нефтью Узбекистана, Казахстана и Туркменистана – против их двух меньших соседей - Таджикистана и Кыргызстана.
Таджикистан и Кыргызстан, на территории которых берут начало две самые крупные реки Центральной Азии, хотят решить свою проблему хронической нехватки энергии путем строительства новых гидроэлектростанций в дополнение к уже существующим. Данная стратегия беспокоит глав других трех государств, опасающихся, что строительство плотин на данных водных артериях лишит их страны воды, необходимой для орошения и других нужд.
Все пять лидеров периодически высказываются о необходимости выработки единой стратегии справедливого распределения водных ресурсов, а также предоставления соответствующей компенсации Таджикистану и Кыргызстану в форме поставок нефти, газа и угля. Однако данный вопрос окончательно так и не был решен с момента обретения данными государствами независимости в 1991 году.
Аналитики полагают, что разделение центрально-азиатских стран на два блока, где один блок будут представлять государства с водными ресурсами, а другой – три государства, имеющие энергетические месторождения, будет препятствовать достижению любой формы взаимовыгодных результатов, а также расширению политических отношений между пятью странами.
Кыргызстан планирует строительство двух ГЭС под названием Камбарата-1 и Камбарата-2 на реке Нарын, на которой уже имеется Токтогульская ГЭС. Нарын является главным притоком Сырдарьи, протекающей на территории Таджикистана и Узбекистана и далее в Казахстан, где она высыхает, не достигнув Аральского моря. Таджикистан хочет построить гигантскую плотину Рогун на притоке реки Амударьи, которая также протекает по узбекской территории и питает важный водный канал Туркменистана.
Как у Казахстана, так и у Туркменистана есть хорошие основания для беспокойства по поводу водных потоков двух вышеупомянутых рек. Большая часть территории Туркменистана покрыта пустыней, и поэтому вода имеет большое значение как для населения, так и хлопковой отрасли. В то же самое время южная часть Казахстана периодически страдает от дефицита воды, когда Кыргызстан заполняет свои водохранилища для того, чтобы производить электроэнергию в зимний период, а затем – от последующего затопления, когда Кыргызстан начинает спускать лишнюю воду.
Однако из данных трех странах больше всего недовольства по поводу строительства новых плотин на обеих реках высказывает именно Узбекистан. Эта страна имеет самое многочисленное население в регионе, а основной продукцией его коммерческого сельскохозяйственного производства является хлопок – прибыльный источник доходов от экспорта, но и одновременно культура, требующая большого количества воды. Многие аналитики обвиняют советские власти в бесконтрольном увеличении хлопкового производства, основанного на применении неэкономных методах орошения, что, по мнению экспертов, и привело к катастрофическому снижению уровня воды в Арале.
Согласно предложению Ташкента, к масштабным гидроэнергетическим проектам должны применяться более строгие технические требования, а их реализации должна предшествовать технико-экономическая экспертиза с привлечением международных специалистов.
Обычно Узбекистан самостоятельно продвигал свои интересы, используя в качестве рычагов давления природный газ, который он поставляет Таджикистану и Кыргызстану.
Однако за последние несколько месяцев Узбекистан ясно продемонстрировал намерение привлечь на свою сторону Туркменистан, а затем и Казахстан для противостояния реализации Рогунского и Камбаратинского проектов.
Во время своего визита в Ташкент в конце февраля президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов поддержал позицию Узбекистана в том, что реализация энергетических проектов на трансграничных реках не может начинаться без учета интересов всех государств, а также без изучения влияния таких проектов на экологическую обстановку в регионе.
Казахстан является единственным государством региона, которое пока еще официально не заявило о своих возражениях против строительства новых ГЭС на территории Кыргызстана и Таджикистана. Отношения между Казахстаном и Узбекистаном - самыми крупными странами региона - на протяжении нескольких лет оставались напряженными частично из-за взаимных подозрений в амбициях на роль лидера региона.
В то же время имеются определенные признаки того, что узбекский президент Ислам Каримов пытается заручиться поддержкой своего казахского коллеги Нурсултана Назарбаева в водном вопросе. 2 апреля оба президента провели телефонную беседу, в которой, согласно официальному сообщению, были затронуты вопросы водопользования и энергетики, а также другие сферы.
На следующий день премьер-министр Казахстана Карим Масимов прибыл с официальным визитом в Ташкент, где встретился с президентом Каримовым. Аналитики увидели в этом определенный знак того, что руководство обоих государств сверяет позиции перед Аральским саммитом. В официальном заявлении, распространенным после данной встречи, говорилось, что лидеры обеих стран планируют «выступить единым фронтом по водному вопросу».
Менее чем через две недели Министерство иностранных дел Узбекистана на своем сайте опубликовало пресс-релиз, в котором еще раз была озвучена официальная позиция узбекского правительства по поводу энергетических планов Кыргызстана и Таджикистана, которые, как говорится в пресс-релизе, «преследуя коммерческие интересы и достижение далеко идущих политических целей, не обращают должного внимания на их возможные последствия и полностью игнорируют озабоченность соседних стран».
Согласно тому же пресс-релизу, позиция Узбекистана заключается в том, что «узбекская сторона считает, что любое масштабное строительство в бассейнах трансграничных рек требует обязательного согласования со всеми странами региона».
Как и следовало ожидать, кыргызский и таджикский лидеры враждебно отреагировали на данные заявления.
15 апреля президент Таджикистана Эмомали Рахмон, выступая с ежегодным посланием к парламенту страны, назвал «беспочвенными» утверждения, что данные ГЭС уменьшат объем воды и нанесут ущерб экологии региона. Через два дня президент Кыргызстана Курманбек Бакиев обвинил некие «другие страны» в том, что они пытаются «получить влияние на наши стратегические ресурсы».
Перед самой встречей в Алматы официальные власти Казахстана и Узбекистана не делали каких-либо заметных заявлений. Пресс-секретарь Министерства иностранных дел Казахстана Ильяс Омаров предложил IWPR дождаться саммита, где и будут озвучены конкретные предложения сторон, в частности, казахстанской.
В Посольстве Узбекистана в Казахстане отказались комментировать ситуацию, сославшись на занятость специалистов, занимающихся водной проблемой.
Многие аналитики региона опасаются последствий раскола между государствами, контролирующими водные ресурсы, с одной стороны, и государствами, население которых зависит от регулярной подачи воды, с другой.
«Если Узбекистан и Казахстан объединятся в одну группу, а Кыргызстан и Таджикистан в другую, и разделятся на два лагеря, то это приведет к ухудшению переговоров между этими странами не только в водно-энергетическом вопросе, но и по другим региональным проблемам», - говорит узбекский политический аналитик Фарход Талибов.
Комрон Алиев, экономист из Узбекистана, согласен с этой точкой зрения и предостерегает, что «если [каждое государство] будет тянуть одеяло на себя, то водно-энергетический вопрос не разрешится на протяжении десятков лет».
Айдос Саримов, политолог из Казахстана, предупреждает о более широких последствиях в конечном счете, таких как «полное отсутствие атмосферы доверия и конструктивного диалога между лидерами стран региона».
Перемены произойдут только тогда, «когда к власти придут более рациональные политики, нацеленные не на плохую конкуренцию, а, наоборот, на кооперацию», - добавляет эксперт.
Однако в Кыргызстане и Таджикистане некоторые аналитики поддерживают позицию своих властей в том, что строительство плотин – это только внутреннее дело этих государств, а не чье-либо другое.
«Мы не должны согласовывать строительство Камбаратинских ГЭС и любого другого водохранилища в русле своих рек, - говорит Базарбай Мамбетов, эксперт по водно-энергетическим вопросам в Кыргызстане. - Только из уважения к соседям мы ставим их в известность о строительстве ГЭС».
Мамбетов полагает, что президент Каримов «неправильно проинформирован» о возможном влиянии плотин.
Эксперт также отметил неравное распределение источников энергии в регионе.
«Кыргызстан живет в природных условиях, где нет нефти, газа и угля. Тем не менее, для обеспечения своих внутренних нужд мы покупаем сырье у Узбекистана и Казахстана, - говорит Мамбетов. - Узбекистану и Казахстану надо признать, что у них нет водных ресурсов, они должны понять, что этими ресурсами обладают и имеют право распоряжаться Кыргызстан и Таджикистан».
Многие кыргызские политики и комментаторы считают несправедливым тот факт, что Узбекистан и Казахстан рассматривают воду как природный дар, а не товар, имеющий определенную стоимость в денежном выражении, как это, например, делается в случае с минеральными видами топлива. Их также раздражает, что Узбекистан может взимать с других стран практически мировые цены за газ, и жалуется, когда эти страны начинают запасать воду в своих водохранилищах для обеспечения себя электроэнергией в зимний период.
В советские годы таджикские и кыргызские ГЭС обслуживали единую экономическую систему и были спроектированы таким образом, чтобы питать всю центрально-азиатскую электрическую сеть, а также регулировать водные потоки для республик, расположенных ниже по течению рек. Взамен Таджикистан и Кыргызстан получали нефть, газ и уголь от других республик. Однако после 1991 года Казахстан и Узбекистан стали продавать свое топливо по рыночным ценам.
Мамбетов полагает, что Ташкент не хочет терять свою власть, которую он имеет, находясь в позиции поставщика природного газа для Кыргызстана.
«Узбекистан предполагает, что после завершения строительства этих ГЭС и введения в эксплуатацию ГЭС-1 Кыргызстан, скорее всего, не будет больше нуждаться в природном газе и угле, так как основное обеспечение жизнедеятельности будет осуществляться с помощью электричества», - говорит Мамбетов.
В отличие от предыдущего аналитика, Георгий Петров, эксперт Института по вопросам водопользования, гидроэнергетики и экологии Таджикистана, согласен с тем, что у Узбекистана и Казахстана могут быть серьезные опасения.
«Все очень просто», говорит Петров. «Узбекистан обеспокоен тем, что эксплуатация главный гидроэнергетических систем будет осуществляться таким образом, что нанесет ущерб странам, расположенным вниз по течению рек … . Одной из задач данного саммита является разработка таких управленческих мероприятий, которые не позволят этому произойти».
Комрон Алиев, экономист из Узбекистана, призывает Кыргызстан и Таджикистан учесть точку зрения других стран региона с перспективой привлечения их к строительству, восстановлению и эксплуатации будущих гидроэнергетических объектов, вместо того, чтобы получить в их лице враждебно настроенных аутсайдеров.
Имеются признаки даже того, что Узбекистан пытается наладить отношения с Таджикистаном путем восстановления поставок электричества, которые были прекращены в январе, а также участия в двусторонней встрече по экономическим вопросам, проходившей в Душанбе.
«Сейчас Ислам Каримов говорит, что он не выступает против строительства ГЭС, а даже готов участвовать в их строительстве», отмечает Петров. «Рахмон в своих речах также дал ясно понять, что мы [Таджикистан] никогда не оставим без воды страну, расположенную ниже по течению».
В своем интервью IWPR в прошлом месяце политический аналитик Рашидгани Абдулло высказал предположение о том, что президент Каримов демонстрирует новый прагматический подход. Принимая во внимание, что несколько ГЭС уже находятся на стадии завершения, отмечает аналитик, узбекская сторона, возможно, пришла к выводу, что политика «яростного противостояния … не принесла успеха».
Аналитики также утверждают, что успех любой сделки по водным вопросам будет зависеть от степени готовности руководства данных стран принять и уважать точку зрения своих соседей; от того, насколько они приемлют пересмотр текущих мер по управлению водными ресурсами; а также от их готовности соблюдать условия межгосударственных соглашений, а не просто подписывать их, как это зачастую происходило в прошлом.
Бывший министр сельского хозяйства Кыргызстана Джумакадыр Акенеев отмечает, что такие региональные объединения, как Содружество независимых государств и Шанхайская организация сотрудничества, могут только содействовать переговорам.
«Региональные организации ... не могут помочь в решении этого вопроса. Это проблема сугубо 5 центрально-азиатских стран», - говорит он.
Эколог из Таджикистана Алихон Латифи предостерегает, что Таджикистан и Кыргызстан, возможно, могут изменить свою позицию, если на этот же шаг пойдут Казахстан, Узбекистан и Туркменистан.
«Не может быть уступок в одностороннем порядке», - говорит эколог.
Как Латифи, так и Петров отмечают тот факт, что размежевание между государствами, имеющими водные ресурсы, и теми, кто их не имеет, слишком упрощенное понятие, так как все эти государства используют водные ресурсы для целей орошения, и подчас весьма расточительно.
По словам Петрова, «Казахстан последним получают воду из реки [Сырдарья], которая поступает из Кыргызстана. Однако, это происходит не из-за того, что Кыргызстан не предоставляет [достаточного количества] воды. Страдают все страны, но Казахстан страдает болье, чем остальные, так как Узбекистан забирает себе все, что только может, и Казахстану достается только то, что осталось».
Латифи добавляет: «В Таджикистане, Узбекистане и Казахстане до сих пор существует старая система полива, которая совершенно не соответствует реалиям сегодняшнего дня. Нам давным-давно надо переходить на водосберегающие технологии полива, и Таджикистану в том числе».
Галиаскар Утегулов – псевдоним независимого журналиста в Кыргызстане, Аслибегим Манзаршоева – контрибьютор IWPR в Таджикистане, и Аида Касымалиева – редактор IWPR по Кыргызстану и Казахстану.
Однако, возможно большую часть времени главы государств потратят на обсуждение вопросов управления общими водными ресурсами и тесно связанного с ними вопроса энергетики.
Одним из ключевых вопросов, ответ на который может стать ясным во время саммита, является - сможет ли Узбекистан перетянуть на свою сторону казахские власти в попытке блокировать проекты по строительству ГЭС в Кыргызстане и Таджикистане.
Все пять президентов приехали на данное редкое мероприятие, которое официально организовано с целью обсуждения деятельности и организационных вопросов Международного Фонда спасения Арала - объединения, созданного лидерами центрально-азиатских стран в 1993 году.
Комментаторы отмечают возможное формирование блока государств, находящихся ниже по течению рек региона, - а именно богатых газом и нефтью Узбекистана, Казахстана и Туркменистана – против их двух меньших соседей - Таджикистана и Кыргызстана.
Таджикистан и Кыргызстан, на территории которых берут начало две самые крупные реки Центральной Азии, хотят решить свою проблему хронической нехватки энергии путем строительства новых гидроэлектростанций в дополнение к уже существующим. Данная стратегия беспокоит глав других трех государств, опасающихся, что строительство плотин на данных водных артериях лишит их страны воды, необходимой для орошения и других нужд.
Все пять лидеров периодически высказываются о необходимости выработки единой стратегии справедливого распределения водных ресурсов, а также предоставления соответствующей компенсации Таджикистану и Кыргызстану в форме поставок нефти, газа и угля. Однако данный вопрос окончательно так и не был решен с момента обретения данными государствами независимости в 1991 году.
Аналитики полагают, что разделение центрально-азиатских стран на два блока, где один блок будут представлять государства с водными ресурсами, а другой – три государства, имеющие энергетические месторождения, будет препятствовать достижению любой формы взаимовыгодных результатов, а также расширению политических отношений между пятью странами.
Кыргызстан планирует строительство двух ГЭС под названием Камбарата-1 и Камбарата-2 на реке Нарын, на которой уже имеется Токтогульская ГЭС. Нарын является главным притоком Сырдарьи, протекающей на территории Таджикистана и Узбекистана и далее в Казахстан, где она высыхает, не достигнув Аральского моря. Таджикистан хочет построить гигантскую плотину Рогун на притоке реки Амударьи, которая также протекает по узбекской территории и питает важный водный канал Туркменистана.
Как у Казахстана, так и у Туркменистана есть хорошие основания для беспокойства по поводу водных потоков двух вышеупомянутых рек. Большая часть территории Туркменистана покрыта пустыней, и поэтому вода имеет большое значение как для населения, так и хлопковой отрасли. В то же самое время южная часть Казахстана периодически страдает от дефицита воды, когда Кыргызстан заполняет свои водохранилища для того, чтобы производить электроэнергию в зимний период, а затем – от последующего затопления, когда Кыргызстан начинает спускать лишнюю воду.
Однако из данных трех странах больше всего недовольства по поводу строительства новых плотин на обеих реках высказывает именно Узбекистан. Эта страна имеет самое многочисленное население в регионе, а основной продукцией его коммерческого сельскохозяйственного производства является хлопок – прибыльный источник доходов от экспорта, но и одновременно культура, требующая большого количества воды. Многие аналитики обвиняют советские власти в бесконтрольном увеличении хлопкового производства, основанного на применении неэкономных методах орошения, что, по мнению экспертов, и привело к катастрофическому снижению уровня воды в Арале.
Согласно предложению Ташкента, к масштабным гидроэнергетическим проектам должны применяться более строгие технические требования, а их реализации должна предшествовать технико-экономическая экспертиза с привлечением международных специалистов.
Обычно Узбекистан самостоятельно продвигал свои интересы, используя в качестве рычагов давления природный газ, который он поставляет Таджикистану и Кыргызстану.
Однако за последние несколько месяцев Узбекистан ясно продемонстрировал намерение привлечь на свою сторону Туркменистан, а затем и Казахстан для противостояния реализации Рогунского и Камбаратинского проектов.
Во время своего визита в Ташкент в конце февраля президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов поддержал позицию Узбекистана в том, что реализация энергетических проектов на трансграничных реках не может начинаться без учета интересов всех государств, а также без изучения влияния таких проектов на экологическую обстановку в регионе.
Казахстан является единственным государством региона, которое пока еще официально не заявило о своих возражениях против строительства новых ГЭС на территории Кыргызстана и Таджикистана. Отношения между Казахстаном и Узбекистаном - самыми крупными странами региона - на протяжении нескольких лет оставались напряженными частично из-за взаимных подозрений в амбициях на роль лидера региона.
В то же время имеются определенные признаки того, что узбекский президент Ислам Каримов пытается заручиться поддержкой своего казахского коллеги Нурсултана Назарбаева в водном вопросе. 2 апреля оба президента провели телефонную беседу, в которой, согласно официальному сообщению, были затронуты вопросы водопользования и энергетики, а также другие сферы.
На следующий день премьер-министр Казахстана Карим Масимов прибыл с официальным визитом в Ташкент, где встретился с президентом Каримовым. Аналитики увидели в этом определенный знак того, что руководство обоих государств сверяет позиции перед Аральским саммитом. В официальном заявлении, распространенным после данной встречи, говорилось, что лидеры обеих стран планируют «выступить единым фронтом по водному вопросу».
Менее чем через две недели Министерство иностранных дел Узбекистана на своем сайте опубликовало пресс-релиз, в котором еще раз была озвучена официальная позиция узбекского правительства по поводу энергетических планов Кыргызстана и Таджикистана, которые, как говорится в пресс-релизе, «преследуя коммерческие интересы и достижение далеко идущих политических целей, не обращают должного внимания на их возможные последствия и полностью игнорируют озабоченность соседних стран».
Согласно тому же пресс-релизу, позиция Узбекистана заключается в том, что «узбекская сторона считает, что любое масштабное строительство в бассейнах трансграничных рек требует обязательного согласования со всеми странами региона».
Как и следовало ожидать, кыргызский и таджикский лидеры враждебно отреагировали на данные заявления.
15 апреля президент Таджикистана Эмомали Рахмон, выступая с ежегодным посланием к парламенту страны, назвал «беспочвенными» утверждения, что данные ГЭС уменьшат объем воды и нанесут ущерб экологии региона. Через два дня президент Кыргызстана Курманбек Бакиев обвинил некие «другие страны» в том, что они пытаются «получить влияние на наши стратегические ресурсы».
Перед самой встречей в Алматы официальные власти Казахстана и Узбекистана не делали каких-либо заметных заявлений. Пресс-секретарь Министерства иностранных дел Казахстана Ильяс Омаров предложил IWPR дождаться саммита, где и будут озвучены конкретные предложения сторон, в частности, казахстанской.
В Посольстве Узбекистана в Казахстане отказались комментировать ситуацию, сославшись на занятость специалистов, занимающихся водной проблемой.
Многие аналитики региона опасаются последствий раскола между государствами, контролирующими водные ресурсы, с одной стороны, и государствами, население которых зависит от регулярной подачи воды, с другой.
«Если Узбекистан и Казахстан объединятся в одну группу, а Кыргызстан и Таджикистан в другую, и разделятся на два лагеря, то это приведет к ухудшению переговоров между этими странами не только в водно-энергетическом вопросе, но и по другим региональным проблемам», - говорит узбекский политический аналитик Фарход Талибов.
Комрон Алиев, экономист из Узбекистана, согласен с этой точкой зрения и предостерегает, что «если [каждое государство] будет тянуть одеяло на себя, то водно-энергетический вопрос не разрешится на протяжении десятков лет».
Айдос Саримов, политолог из Казахстана, предупреждает о более широких последствиях в конечном счете, таких как «полное отсутствие атмосферы доверия и конструктивного диалога между лидерами стран региона».
Перемены произойдут только тогда, «когда к власти придут более рациональные политики, нацеленные не на плохую конкуренцию, а, наоборот, на кооперацию», - добавляет эксперт.
Однако в Кыргызстане и Таджикистане некоторые аналитики поддерживают позицию своих властей в том, что строительство плотин – это только внутреннее дело этих государств, а не чье-либо другое.
«Мы не должны согласовывать строительство Камбаратинских ГЭС и любого другого водохранилища в русле своих рек, - говорит Базарбай Мамбетов, эксперт по водно-энергетическим вопросам в Кыргызстане. - Только из уважения к соседям мы ставим их в известность о строительстве ГЭС».
Мамбетов полагает, что президент Каримов «неправильно проинформирован» о возможном влиянии плотин.
Эксперт также отметил неравное распределение источников энергии в регионе.
«Кыргызстан живет в природных условиях, где нет нефти, газа и угля. Тем не менее, для обеспечения своих внутренних нужд мы покупаем сырье у Узбекистана и Казахстана, - говорит Мамбетов. - Узбекистану и Казахстану надо признать, что у них нет водных ресурсов, они должны понять, что этими ресурсами обладают и имеют право распоряжаться Кыргызстан и Таджикистан».
Многие кыргызские политики и комментаторы считают несправедливым тот факт, что Узбекистан и Казахстан рассматривают воду как природный дар, а не товар, имеющий определенную стоимость в денежном выражении, как это, например, делается в случае с минеральными видами топлива. Их также раздражает, что Узбекистан может взимать с других стран практически мировые цены за газ, и жалуется, когда эти страны начинают запасать воду в своих водохранилищах для обеспечения себя электроэнергией в зимний период.
В советские годы таджикские и кыргызские ГЭС обслуживали единую экономическую систему и были спроектированы таким образом, чтобы питать всю центрально-азиатскую электрическую сеть, а также регулировать водные потоки для республик, расположенных ниже по течению рек. Взамен Таджикистан и Кыргызстан получали нефть, газ и уголь от других республик. Однако после 1991 года Казахстан и Узбекистан стали продавать свое топливо по рыночным ценам.
Мамбетов полагает, что Ташкент не хочет терять свою власть, которую он имеет, находясь в позиции поставщика природного газа для Кыргызстана.
«Узбекистан предполагает, что после завершения строительства этих ГЭС и введения в эксплуатацию ГЭС-1 Кыргызстан, скорее всего, не будет больше нуждаться в природном газе и угле, так как основное обеспечение жизнедеятельности будет осуществляться с помощью электричества», - говорит Мамбетов.
В отличие от предыдущего аналитика, Георгий Петров, эксперт Института по вопросам водопользования, гидроэнергетики и экологии Таджикистана, согласен с тем, что у Узбекистана и Казахстана могут быть серьезные опасения.
«Все очень просто», говорит Петров. «Узбекистан обеспокоен тем, что эксплуатация главный гидроэнергетических систем будет осуществляться таким образом, что нанесет ущерб странам, расположенным вниз по течению рек … . Одной из задач данного саммита является разработка таких управленческих мероприятий, которые не позволят этому произойти».
Комрон Алиев, экономист из Узбекистана, призывает Кыргызстан и Таджикистан учесть точку зрения других стран региона с перспективой привлечения их к строительству, восстановлению и эксплуатации будущих гидроэнергетических объектов, вместо того, чтобы получить в их лице враждебно настроенных аутсайдеров.
Имеются признаки даже того, что Узбекистан пытается наладить отношения с Таджикистаном путем восстановления поставок электричества, которые были прекращены в январе, а также участия в двусторонней встрече по экономическим вопросам, проходившей в Душанбе.
«Сейчас Ислам Каримов говорит, что он не выступает против строительства ГЭС, а даже готов участвовать в их строительстве», отмечает Петров. «Рахмон в своих речах также дал ясно понять, что мы [Таджикистан] никогда не оставим без воды страну, расположенную ниже по течению».
В своем интервью IWPR в прошлом месяце политический аналитик Рашидгани Абдулло высказал предположение о том, что президент Каримов демонстрирует новый прагматический подход. Принимая во внимание, что несколько ГЭС уже находятся на стадии завершения, отмечает аналитик, узбекская сторона, возможно, пришла к выводу, что политика «яростного противостояния … не принесла успеха».
Аналитики также утверждают, что успех любой сделки по водным вопросам будет зависеть от степени готовности руководства данных стран принять и уважать точку зрения своих соседей; от того, насколько они приемлют пересмотр текущих мер по управлению водными ресурсами; а также от их готовности соблюдать условия межгосударственных соглашений, а не просто подписывать их, как это зачастую происходило в прошлом.
Бывший министр сельского хозяйства Кыргызстана Джумакадыр Акенеев отмечает, что такие региональные объединения, как Содружество независимых государств и Шанхайская организация сотрудничества, могут только содействовать переговорам.
«Региональные организации ... не могут помочь в решении этого вопроса. Это проблема сугубо 5 центрально-азиатских стран», - говорит он.
Эколог из Таджикистана Алихон Латифи предостерегает, что Таджикистан и Кыргызстан, возможно, могут изменить свою позицию, если на этот же шаг пойдут Казахстан, Узбекистан и Туркменистан.
«Не может быть уступок в одностороннем порядке», - говорит эколог.
Как Латифи, так и Петров отмечают тот факт, что размежевание между государствами, имеющими водные ресурсы, и теми, кто их не имеет, слишком упрощенное понятие, так как все эти государства используют водные ресурсы для целей орошения, и подчас весьма расточительно.
По словам Петрова, «Казахстан последним получают воду из реки [Сырдарья], которая поступает из Кыргызстана. Однако, это происходит не из-за того, что Кыргызстан не предоставляет [достаточного количества] воды. Страдают все страны, но Казахстан страдает болье, чем остальные, так как Узбекистан забирает себе все, что только может, и Казахстану достается только то, что осталось».
Латифи добавляет: «В Таджикистане, Узбекистане и Казахстане до сих пор существует старая система полива, которая совершенно не соответствует реалиям сегодняшнего дня. Нам давным-давно надо переходить на водосберегающие технологии полива, и Таджикистану в том числе».
Галиаскар Утегулов – псевдоним независимого журналиста в Кыргызстане, Аслибегим Манзаршоева – контрибьютор IWPR в Таджикистане, и Аида Касымалиева – редактор IWPR по Кыргызстану и Казахстану.
