Завеса секретности над таджикскими тюрьмами
Недавно назначенный омбудсмен обещает работать в направлении достижения большей прозрачности.
Завеса секретности над таджикскими тюрьмами
Недавно назначенный омбудсмен обещает работать в направлении достижения большей прозрачности.
, ограничения в доступе к информации о тюрьмах Таджикистана приведут к тому, что плохие условия содержания и жесткие порядки останутся навсегда.
Недавно назначенный омбудсмен пообещал снять завесу секретности и обеспечить доступ в тюрьмы для независимых посетителей.
Сейчас власти не дают информации о тюрьмах или содержании заключенных. Они также не позволяют представителям Международного Комитета Красного Креста (МККК) посещать пенитенциарные заведения, что является обычной практикой для большинства стран с жестким режимом.
«Уголовно-исполнительная система Таджикистана остается закрытой для общественности. Наверное, властям есть что скрывать», - говорит политолог Абдулло Курбонов.
Такая секретность – обычная практика, прочно укоренившаяся в официальной политике страны. На пресс-конференции, прошедшей в конце апреля, тогдашний заместитель министра юстиции Рустам Менглиев заявил, что «информация [об исправительных учреждениях] не разглашается», потому что это «закрытая система».
Чиновник из Министерства юстиции, пожелавший остаться неназванным, признал, что замалчивание ситуации является проблемой.
«Информационная закрытость, в определенной степени дает повод домыслам, не соответствующим действительности», - сказал он.
Когда в 2002 году контроль над тюрьмами был передан от Министерства внутренних дел Министерству юстиции, эксперты назвали эту реформу значительным шагом вперед, который, по их мнению, способствовал бы решению многих проблем, с которыми сталкивается система.
В 2004 году представителям МККК впервые позволили посетить тюрьмы и встретиться с заключенными. Однако через несколько месяцев Красный Крест лишили этого права.
По мнению Курбонова, тенденция растущей секретности налицо. Он считает, что власти используют вопросы национальной безопасности как предлог для сокрытия огромного количества проблем в тюремной системе, начиная от наличия болезней, таких, как ВИЧ/СПИД и туберкулез, и заканчивая различными формами жестокого обращения со стороны надзирателей.
По словам Курбанова, правозащитные группы Таджикистана постоянно получают письма от родственников заключенных, в которых говорится, что те подвергаются насилию и недоедают.
«Осужденного могли запросто оскорбить или ударить за плохо выбритое лицо или “недобрый” взгляд», - говорит Хабибулло, бывший заключенный, который отмечает также переполненность тюрем заключенными, недостаток питьевой воды и избиение заключенных надзирателями.
Любая попытка поднять этот вопрос наталкивается на отказ или каменное молчание. Курбонов привел в пример случай 2005 года, когда 12 заключенных из тюрьмы в городе Курган-Тюбе на юге Таджикистана начали голодовку против того, что они назвали плохими условиями содержания и систематической жестокостью. Это подняло большую волну протестов, в ходе которой около 100 заключенных перерезали себе вены.
На следующий год этих 12 заключенных судили за «участие в массовых беспорядках». Перед этим, рассказали они, их регулярно избивали.
«На них просто надевали наручники и били», - сказал Курбонов.
Свидетели рассказали, что эти мужчины так плохо выглядели, когда появились в суде, что их собственные жены их не узнали. Попытки добиться от судей проведения расследования по факту избиений провалились.
Таджикистан ратифицировал Конвенцию ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания; пытки так же противозаконны, согласно статье 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, основного всемирного документа о правах человека.
Однако существуют местные нормы, согласно которым таджикские заключенные могут делать обвинения в жестоком обращении.
Позднее, в 2006 году родственники заключенных направили президенту страны Эмомали Рахмону письмо со ссылками на многочисленные нарушения в тюрьмах Таджикистана.
«В обоих этих случаях информация, данная таджикскими чиновниками, была противоречивой, и невозможно было установить факты произошедшего», - сказал Курбонов.
Помимо случаев преднамеренного насилия, другие проблемы пенитенциарной системы происходят от хронического недостатка средств.
В 2006 году Министерство юстиции признало, что не располагает достаточными средствами, и выделило 3,5 сомони (около 1 доллара США) на заключенного в день.
Чиновник из министерства сказал IWPR, что условия в таджикских тюрьмах приемлемые, «более-менее человечные» по сравнению с другими центрально-азиатскими странами.
В любом случае, сказал он, «заключённых нечего жалеть. Это тюрьма, а не курорт, поэтому и условия содержания должны быть соответствующими».
Переполненность, ужасающие санитарные условия и недостаточное питание ведут к проблемам со здоровьем, в частности, к серьезным формам туберкулеза.
Хайрулло Саидов, прокурор северной Согдийской области, сказал, что в тюрьмах его области зарегистрировано 39 случаев заболевания туберкулезом. По все стране таких случаев 176.
Юсуф Салимов, заведующий отделом конституционных гарантий прав граждан администрации президента Таджикистана, признал, что на данный момент местные или международные организации не могут изучать состояние тюрем, и что представителям общественности очень трудно получить информацию о положении в тюрьмах.
В то же время Салимов дал надежду на то, что с назначением нового омбудсмена ситуация может измениться.
«Надеюсь, что с назначением в Таджикистане омбудсмена изучение ситуации с соблюдением прав человека в закрытых учреждениях и проведение мониторингов не будут столь затруднительны», - сказал он.
Кандидатура нового омбудсмена Зарифа Ализоды была одобрена парламентом 27 мая.
«Усиленное внимание будет уделено не только правам детей, пенсионеров, инвалидов, трудовых мигрантов, но и соблюдению прав заключённых в таджикских тюрьмах», - сказал он на своей первой пресс-конференции 3 июня.
«Мы попытаемся открыть доступ в пенитенциарные учреждения общественности и международным организациям, в том числе и Международному Красному Кресту», - сказал он.
Недавно назначенный омбудсмен пообещал снять завесу секретности и обеспечить доступ в тюрьмы для независимых посетителей.
Сейчас власти не дают информации о тюрьмах или содержании заключенных. Они также не позволяют представителям Международного Комитета Красного Креста (МККК) посещать пенитенциарные заведения, что является обычной практикой для большинства стран с жестким режимом.
«Уголовно-исполнительная система Таджикистана остается закрытой для общественности. Наверное, властям есть что скрывать», - говорит политолог Абдулло Курбонов.
Такая секретность – обычная практика, прочно укоренившаяся в официальной политике страны. На пресс-конференции, прошедшей в конце апреля, тогдашний заместитель министра юстиции Рустам Менглиев заявил, что «информация [об исправительных учреждениях] не разглашается», потому что это «закрытая система».
Чиновник из Министерства юстиции, пожелавший остаться неназванным, признал, что замалчивание ситуации является проблемой.
«Информационная закрытость, в определенной степени дает повод домыслам, не соответствующим действительности», - сказал он.
Когда в 2002 году контроль над тюрьмами был передан от Министерства внутренних дел Министерству юстиции, эксперты назвали эту реформу значительным шагом вперед, который, по их мнению, способствовал бы решению многих проблем, с которыми сталкивается система.
В 2004 году представителям МККК впервые позволили посетить тюрьмы и встретиться с заключенными. Однако через несколько месяцев Красный Крест лишили этого права.
По мнению Курбонова, тенденция растущей секретности налицо. Он считает, что власти используют вопросы национальной безопасности как предлог для сокрытия огромного количества проблем в тюремной системе, начиная от наличия болезней, таких, как ВИЧ/СПИД и туберкулез, и заканчивая различными формами жестокого обращения со стороны надзирателей.
По словам Курбанова, правозащитные группы Таджикистана постоянно получают письма от родственников заключенных, в которых говорится, что те подвергаются насилию и недоедают.
«Осужденного могли запросто оскорбить или ударить за плохо выбритое лицо или “недобрый” взгляд», - говорит Хабибулло, бывший заключенный, который отмечает также переполненность тюрем заключенными, недостаток питьевой воды и избиение заключенных надзирателями.
Любая попытка поднять этот вопрос наталкивается на отказ или каменное молчание. Курбонов привел в пример случай 2005 года, когда 12 заключенных из тюрьмы в городе Курган-Тюбе на юге Таджикистана начали голодовку против того, что они назвали плохими условиями содержания и систематической жестокостью. Это подняло большую волну протестов, в ходе которой около 100 заключенных перерезали себе вены.
На следующий год этих 12 заключенных судили за «участие в массовых беспорядках». Перед этим, рассказали они, их регулярно избивали.
«На них просто надевали наручники и били», - сказал Курбонов.
Свидетели рассказали, что эти мужчины так плохо выглядели, когда появились в суде, что их собственные жены их не узнали. Попытки добиться от судей проведения расследования по факту избиений провалились.
Таджикистан ратифицировал Конвенцию ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания; пытки так же противозаконны, согласно статье 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, основного всемирного документа о правах человека.
Однако существуют местные нормы, согласно которым таджикские заключенные могут делать обвинения в жестоком обращении.
Позднее, в 2006 году родственники заключенных направили президенту страны Эмомали Рахмону письмо со ссылками на многочисленные нарушения в тюрьмах Таджикистана.
«В обоих этих случаях информация, данная таджикскими чиновниками, была противоречивой, и невозможно было установить факты произошедшего», - сказал Курбонов.
Помимо случаев преднамеренного насилия, другие проблемы пенитенциарной системы происходят от хронического недостатка средств.
В 2006 году Министерство юстиции признало, что не располагает достаточными средствами, и выделило 3,5 сомони (около 1 доллара США) на заключенного в день.
Чиновник из министерства сказал IWPR, что условия в таджикских тюрьмах приемлемые, «более-менее человечные» по сравнению с другими центрально-азиатскими странами.
В любом случае, сказал он, «заключённых нечего жалеть. Это тюрьма, а не курорт, поэтому и условия содержания должны быть соответствующими».
Переполненность, ужасающие санитарные условия и недостаточное питание ведут к проблемам со здоровьем, в частности, к серьезным формам туберкулеза.
Хайрулло Саидов, прокурор северной Согдийской области, сказал, что в тюрьмах его области зарегистрировано 39 случаев заболевания туберкулезом. По все стране таких случаев 176.
Юсуф Салимов, заведующий отделом конституционных гарантий прав граждан администрации президента Таджикистана, признал, что на данный момент местные или международные организации не могут изучать состояние тюрем, и что представителям общественности очень трудно получить информацию о положении в тюрьмах.
В то же время Салимов дал надежду на то, что с назначением нового омбудсмена ситуация может измениться.
«Надеюсь, что с назначением в Таджикистане омбудсмена изучение ситуации с соблюдением прав человека в закрытых учреждениях и проведение мониторингов не будут столь затруднительны», - сказал он.
Кандидатура нового омбудсмена Зарифа Ализоды была одобрена парламентом 27 мая.
«Усиленное внимание будет уделено не только правам детей, пенсионеров, инвалидов, трудовых мигрантов, но и соблюдению прав заключённых в таджикских тюрьмах», - сказал он на своей первой пресс-конференции 3 июня.
«Мы попытаемся открыть доступ в пенитенциарные учреждения общественности и международным организациям, в том числе и Международному Красному Кресту», - сказал он.
