Роза Отунбаева: «Кыргызстан показал, что парламентская система в Центральной Азии возможна»

Кыргызстан все еще учится парламентаризму, но даже тот небольшой опыт, через который прошла страна, показывает, что новая форма правления приживается, как сказала уходящий президент страны Роза Отунбаева.

В своем эксклюзивном интервью IWPR Отунбаева поделилась своими личными впечатлениями от президентства. В качестве временного главы государства она возглавляла Кыргызстан на основе полуторагодового мандата в тяжелый для страны период после апрельской народной революции, в результате которой был свергнут авторитарный режим Бакиева.

Отунбаева полностью поддерживает перемены, дорогу которым открыла новая конституция, усилив роль оппозиции в законодательном органе страны. Но то, как стремительно вошли изменения в политическую систему страны, похоже, оказалось в какой-то степени неожиданностью и для самой Отунбаевой. Во время беседы она отметила, что власти не думали, что оппозиционная партия национал-патриотов «Ата Журт» – которая пришла в политику после апрельских событий – может добиться победы в парламентских выборах прошлого года.

Говоря о трудностях, стоявших перед страной во время ее президентства, она призналась, что криминальные группировки предприняли попытку оказать давление на власти, чтобы сохранить то влияние, которого они достигли во времена Бакиева, и даже дали понять, что хотят быть причастными к процессу принятия политических решений.

В наставлениях своему последователю она советует довести до конца реформу судебной системы, где все еще очень много наследия авторитарного режима.

По ее мнению, несколько поспешное принятие некоторых неудачных законов – например, законодательства о Совете по отбору судей – стало одной из причин того, что после межэтнического конфликта не удалось добиться справедливости в полной мере. Трагические события июня прошлого года унесли жизнь более чем 400 человек.

Отунбаева также считает, что краткий срок временного президентства был оптимальным, так как иначе переходный период мог бы затянуться, не давая возможности сконцентрироваться на выведении страны из кризиса. В то же время, учитывая, что пока ее будущая роль конкретно не определена, она дала понять, что после ухода с поста хотела бы продолжить свое участие в политическом процессе. В связи с этим ей хотелось бы получить, как она сказала, “достойное место”.

В этой центральноазиатской стране впервые за ее независимую историю состоится мирная передача власти. С 1 декабря 2011 года Розу Отунбаеву сменит лидер партии СДПК Алмазбек Атамбаев, одержавший победу в президентской гонке прошлого месяца.

IWPR начал интервью с вопроса о том, когда население Кыргызстана начнет ощущать на себе блага парламентской системы.

IWPR: Когда, по вашему мнению, население страны, каждый отдельный гражданин начнет ощущать на себе позитивные моменты парламентской системы?

Роза Отунбаева: Откровенно говоря, народу по большому счету не важно, в каком режиме жить. Ему важно, чтобы была хорошая, безопасная и благополучная жизнь.

Мы за 20 лет прожили сложную жизнь, полную экономических лишений, трудностей и больших политических перипетий. Были такие «американские горки», что очень тяжело было.

За последние два года так много народ на себе испытал и увидел: эти резкие перемены от одного способа управления к другому… Но мы показали, что мы очень быстро учимся и осваиваем этот сложный предмет под названием «страноведение». Мы хотели познать, в какой форме нам лучше живется. У нас были и коалиции, и оппозиция.

Вы помните, ведь совсем недавно, лет пять назад, «оппозиция» было страшно ругательным словом в Кыргызстане. Сегодня «оппозиция» – это очень достойное слово. Сегодня все думают, когда сейчас стоит вопрос, остаться ли в оппозиции или примкнуть к большой коалиции [Прим. ред.: идут переговоры о формировании новой коалиции], люди говорят: зачем я туда пойду? У меня будет два ключевых комитета [Прим. ред.: представитель оппозиционной фракции в парламенте возглавляет комитеты по бюджету и правопорядку], вице-спикерство, у меня есть места в ЦИКе, Счетной палате. Это может поднять всю партию.

Поэтому во время построения нашей системы мы увидели, что, оказывается, не должно быть пустот на политическом поле, они все должны быть заняты, у каждого должно быть достойное место. И у меня, когда я уйду, должно быть достойное место, чтобы я не говорила, что меня выбросили на улицу.

Вот в Британии есть Палата лордов, допустим, где-то – другие формы. Мы - развивающееся молодое государство и новая демократия, мы тоже продумываем все эти вещи.

И у меня такое впечатление, что очень быстро народ учится, понимает все новое. Все смотрели, как развивались события, как неправильно работали фракции в коалиции, как фракции в коалиции работали против своего же правительства. Это уже не плоская арифметика, это уже алгебра политического развития, и этого не улавливали сами игроки, тогда как зрители на стороне замечали все проколы, которые делали политические игроки.

Мне кажется, что эти университеты бесценны. Мне представляется, что мы должны были это все пройти, познать, увидеть. Мы увидели, что практически вся Европа и часть Азии – это парламентские демократии, Индия, Турция, например. Мы стали примерять это на себя. Это предопределили и исторические условия. Путь, который мы прошли, для нас очень важен. Мы встали на ту дорогу, которую мы сами выбрали.

Мы знаем, что надо хотя бы два-три раза пройти через парламентские выборы, чтобы почувствовать все плюсы и минусы этой системы. И мы уже сейчас видим, что многие вещи срабатывают. Я вижу по докладам своего представителя в парламенте, что совершенствуются какие-то механизмы.

Казалось бы, пять фракций работают в парламенте, и как прийти к согласованному решению? У нас было очень много сложных моментов. Сейчас у меня на столе – ОТРК, вопрос по судебной реформе. И в парламенте прямо противоположные мнения по этим вопросам. И, тем не менее, я вижу сейчас, что представители партий спорят до хрипоты, согласовывают и выносят на заседания парламента общие решения.

После этого мне уже кажется скучной другая парламентская жизнь. Ну как так, чтоб нам что-то откуда-то с правительства спускали? У президента вообще нет законодательной инициативы. И что, депутаты будут просто так принимать законы единогласно?

То есть вот такая вот борьба мнений, когда за каждым депутатом большие группы, лоббисткая деятельность вокруг законов, мне более по душе. Парламентская жизнь хороша тем, что мы подключили почти каждого человека, пробудили его энергию, заставили его думать. Мы сейчас хотим, чтобы каждый человек вносил свой вклад в строительство этой новой системы.

IWPR: С какими трудностями вам пришлось столкнуться при борьбе с актуальными проблемами в правоохранительной системе, и что бы вы порекомендовали вашему преемнику в решении этих проблем?

Отунбаева: Эти полтора года – кризисное время, когда, буквально, мир и порядок оборвались, и мы попали в неправовое поле. Всплыл криминал, беспорядок, хаос. Мы в такой ситуации жили.

После июня мы стали медленно, но верно наводить порядок. С июня месяца вопросы безопасности оставались самыми приоритетными. Мы этим занимались ежедневно, ежечасно. Я поняла, что для граждан безопасность важнее хлеба... Это был приоритет приоритетов.

И все силы были подключены. Мы нашли средства для того, чтобы повысить заработную плату милиционерам, мы уделяли стопроцентное внимание силам безопасности, в том числе правоохранительным органам. Когда надо было «гасить огонь», все действовали вместе.

В январе этого года я провозгласила войну против криминала. И я считаю, что мы достигли конкретных результатов. Было время, когда они [представители криминала] тягались с нами, говорили: «Мы такие же важные, как и вы, и в вопросах собственности, и в политических вопросах мы тоже можем принимать решения». Они так привыкли делать, власть была сросшейся с ними. Нам надо было ликвидировать эту преступность. Надо отдать должное милиции, она была на высоте. Около двухсот главарей и членов ОПГ были задержаны.

Я считаю, что мы вычистили это поле, подняли потенциал самой милиции. Над этим и дальше надо работать. Задачи большие остаются. Во-первых, сейчас новые власти должны провести реформу прокуратуры. И она должна быть приведена в соответствие с конституцией, так как по новой конституции некоторые акценты поменялись. Здесь речь идет о службе безопасности. Я знаю, что новый президент стремится совсем поменять контент работы, облик и направленность этой службы.

Мы были кризис-менеджерами, мы просто держали концы веревки, которая рвалась, и нам нужно было догрести до следующего берега. А сейчас - пожалуйста, можно проводить любые реформы такого рода.

IWPR: Кыргызстан привлек внимание мировой общественности посредством крупных событий, произошедших в 2005 и 2010 годах. Многие за рубежом считают, что страна находится в сложном положении с постоянными конфликтами, и это стало своеобразным брендом страны. Какой имидж, по вашему мнению, должен закрепиться в умах иностранцев о Кыргызстане и как его надо создать?

Отунбаева: В десятом году не только Кыргызстан, но и десяток стран мира попали в сложное положение. Стоит только посмотреть, что в Европе сейчас происходит с кризисом евро. Так что мы отдыхаем.

Все события, которые начали активизироваться с 2011 года в Северной Африке, на Ближнем Востоке, на сегодняшний день не имеют конца. Там очень сложная ситуация. Вроде и выборы прошли, как в Тунисе. В Египте тоже ситуация не совсем ясна на сегодняшний день.

Мы, начав это годом раньше, свергнув этот диктаторский режим в Кыргызстане, сумели доказать миру, что это была не просто кучка людей, которые захватили власть, очередной coup d'Etat, который ни к чему, кроме хаоса, не привел.

Как раз в мире сейчас огромный дефицит на политический успех. В демократию очень трудно сейчас «вползти». Эволюционное развитие всегда приветствуется. Но когда режим тебя вот так кромсает, режет, убивает, то становится невозможно. И наша революция (апрельская) тоже могла кончиться ничем, утонуть в крови, и ничего бы из этого не вышло. Но помогли наша политическая воля, наша собранность, наша приверженность тому, что мы хотим привести народ к такой жизни, когда ему свободно дышится.

Я считаю, что мы прочистили небо и воздух в Кыргызстане, мы создали все условия и для оппозиции, и для пропозиции. У нас нет сейчас заклятых врагов, которые из-за границы «точат ножи» против нас. Нет таких людей, которых мы высылаем отсюда, или человек должен бежать из Кыргызстана. Вы не найдете сегодня такой ситуации. Нам нужно сегодня жить в соответствии с законом, вот и все.

И мне представляется, что опыт Кыргызстана получился такой, какой от него ожидает весь мир. Мир хочет не только плохих новостей, но и хороших.

И мы по расписанию практически провели референдум, на котором представили конституцию парламентского образца, мы провели парламентские выборы, на которых оппозиционная партия пришла первой, чего мы не ожидали. Выборы шли на экране, перед вашими глазами. Никаких подтасовок.

Это были первые чистые, прозрачные, свободные выборы в Центральной Азии. Мы сумели, мы это сделали в октябре 2010 года. Мы сейчас провели президентские выборы. Что бы ни говорили, наскребли всего только 60 жалоб. Характер этих жалоб таков, что он никак не влиял на результат этих выборов.

Мы сегодня имеем такую ситуацию, когда все, что мы обещали, мы сделали. В ходе наших преобразований было у нас очень много сомнений, тревог, и народ намного умнее нас оказался, намного глубже. Он оказался выше. Мы так думали – юг, север, как они будут голосовать? А народ – смотрите, как голосовал. То есть это у политиков в головах всякие ненужные схемы. А люди голосуют так, как показали цифры. И мне представляется, что это и есть реальное достижение. Народ намного лучше тех, кто думает, что они ведут этот народ.

У нас такая история, что мы в Центральной Азии родом из ханства, тоталитаризма, ближайшая наша история такова, что Раззакова ушли, Усубалиева ушли, Масалиева ушли, Акаева выгнали, Бакиева выгнали. Я вот сейчас намереваюсь спокойно передать власть на красивой церемонии. Народ должен это прочувствовать, увидеть своими глазами, понять. Почему мы не можем это сделать, как во всех других странах?

Я осмысливаю это. Вся система должна работать. Надо найти место всем, и таким, как я, и тем, кто проиграл в борьбе за президентский пост, и так далее. То есть общество таким образом делает и свою политическую люстрацию. Выборы сами выводят каких-то людей в аут.

В то же время мы сейчас та страна, которая разделяет ценности с развитыми странами. Мы себя чувствуем очень свободными, гордыми. Если к нам приезжают из Европы, они видят, что мы живем по таким же законам, как и они. Мы молодая демократия, у нас еще что-то не получается, не так красиво и ровно. Но мы точно так же живем. Нас больше никто шелковой веревочкой не удавливает.

IWPR: Отдалился ли юг от севера после апрельских и июньских событий 2010 года? Не кажется ли вам, что некоторые политики могут для достижения своих политических целей привести страну к расколу на две части? 

Отунбаева: Как и в любой стране, у нас есть свои определенные проблемы. Я жила в Великобритании. Там шотландцы, уэльсцы, англичане. Даже остров Мэн – это проблема. В Америке столько вопросов. Мы не должны на это смотреть фаталистскими глазами. Это есть буквально в каждой стране.

Хорошо, у нас север-юг, но в чем проблема? У нас один язык, одна культура, одна религия. Проблема тогда в социально-экономической разнице. Мы улучшили коммуникации. У нас миграционные процессы очень сильные. Сколько людей с юга на север переместилось. Нет движения на юг, потому что там дефицит земли, но люди с севера не знают, что такое Ферганская долина, они не вкусили этот запах, ее аромат. Пока все в северную сторону перебираются, допустим, люди с юга на севере очень много купили собственности и земли. Если бы были у нас средства, мы бы жили еще лучше, развивался бы у нас туризм. Все должны ездить друг к другу.

Сколько у нас красивых мест на севере, столько и на юге. Туристические компании Узбекистана в советские времена возили туристов к себе в Бухару и Самарканд, а потом привозили к нам и говорили: «А теперь вот у нас в горах отдохните». То есть это шикарные места.

Нам надо развивать внутренний туризм. Япония пользуется этим. Японцы всю свою страну на поездах исколесили с детства. Нам, безусловно, нужны инвестиции, которые поведут страну вперед.

Сейчас на юге столько золоторудных разработок, сколько нет на севере. И это все требует рук, ума, квалификации очень многих экспертов.

Мы находимся на уязвимой экономической стадии. Нам нужна экономическая, духовно-мотивированная деятельность, которая будет основана на образовании, культуре. Сейчас мы хотим провести в Оше полноценный многожанровый фестиваль. Если он будет ежегодным, то люди будут планировать туда ездить. Город поднимется. Там будет звучать и узбекская, и таджикская музыка, там можно будет купить и атлас [ткань], и риштанскую керамику. Это все достижимые вещи.

А в политике пока, к сожалению, будут идти все эти спекуляции. Потому что политикам всегда нужно что-то эксплуатировать. Вот что показало голосование: тот же Атамбаев в Ошской области в городе Оше занял первое место, он был вторым в Джалал-Абаде и третьим в Баткене. То есть народ не думает, что только за своего «кулунчика» будем отдавать голоса.

IWPR: После событий 7 апреля, июньских событий главные акторы не были возвращены в страну и не предстали перед судом, хотя власть обещала привлечь их к ответственности. В начале правоохранительные органы активно работали, чтобы вернуть Бакиевых и других в страну, но позже они, кажется, смирились с этим. Как вы считаете, не положит ли это начало печальной практике, когда политики могут совершить серьезные преступления, а потом, сбежав из страны, безнаказанно жить в других государствах?

Отунбаева: История в то же время показывает, что проходят десятки лет, но все-таки возмездие приходит. В нашей ситуации прошли эти полтора года, и, конечно, в этой суматохе, когда надо было все привести к миру, спокойствию, стабильности, не хватало сосредоточенности. Но работа шла.

И было так много сделано докладов, расследований [по событиям на юге Кыргызстана в июне 2010 года], в том числе Международной комиссии [KIC, которую возглавил Киммо Кильюнен]. Это тоже было достижением Кыргызстана, ведь в наших краях международные комиссии, что называется, не ночевали. У нас это все-таки было сделано. Те истины, которые мы и за миллионы не купили бы, были в итогах этой комиссии.

И мы, конечно, очень редко встречались с такого рода практикой, как экстрадиция. У нас все еще идут суды по 7 апреля. По июньским событиям. Когда в 1990-м году это произошло, то рассматривалось намного меньше уголовных дел, и меньше было доведено до суда, чем по событиям 2010 года.

Мы, маленькая республика, в такое кризисное, суматошное время не были совсем распластаны, мы не были столь беспомощны. Мы сумели собрать воедино всех экспертов. Работала единая следственная группа из ГКНБ, МВД, прокуратуры, они работали в Ошской, Джалал-Абадской областях, 50 человек постоянно. Сам по себе процесс судов очень сложный. По 7 апреля как все это затягивается. Но я знаю, что на повестке дня у нового президента это тоже есть. Он будет это доводить до конца.

Для того чтобы наша история писалась твердо, и были розданы оценки, эти вещи обязательно должны быть приведены к общему знаменателю. Мы ни на минуту не расслаблялись. Конечно, сегодня нам ни Великобритания, где [Максим] Бакиев-младший, ни Беларусь, где Бакиев-старший, не выдают нам их. Но дела все тоже сложно доказываются.

Вот дело [Медета] Садыркулова сейчас закончено, его передают в суд. Речь идет о самом Бакиеве-старшем. Почему Беларусь не передает нам его? Считают, что идет политически мотивированное преследование старшего Бакиева. По делу Садыркулова громадные силы сейчас направлены на то, чтобы разломать его [это дело] в суде. 90 человек умерли [7 апреля]. Людей нет, похоронены. Нужно это доказать. И вот пока Беларусь считает, что дело политически мотивировано.

IWPR: Вы пробыли президентом 1,5 года. Если бы у вас был полноценный президентский срок, и осталось бы еще 4,5 года, то что бы вы еще сделали? Вы сожалеете, что у вас нет этих дополнительных лет?

Отунбаева: Я не могу сказать, сожалею или нет, потому что с самого начала я согласилась на такой срок. Был такой кризисный час, сложение сил, когда надо было взять вожжи в руки и идти дальше. Так на мне все сошлось, что я должна была это сделать, и были обозначены вот эти полтора года.

Было много людей, которые говорили, что надо больше, надо на три года и так далее. Но мне кажется сегодня, что эти полтора и нужны были, потому что в противном случае переходный период так и не заканчивался бы, еще полтора года бы шло, и это страну не выводило бы из этого состояния кризисного периода.

Во всяком случае, если бы у меня были эти годы, я бы точно эти дела доводила бы до конца, все расследования. То есть, я считаю, что особенно мы, кто после 7 апреля пришел к власти, обязаны перед теми ребятами, которые умерли 7 апреля, довести это дело до конца. Действительно показать все нутро бакиевской власти, почему мы против этой власти стеной пошли.

Конечно, июньские события очень сложные по своему характеру, и по тому, как сегодня идут обвинения, такие безапелляционные. Но я бы тоже занималась этим, приложила бы все усилия, чтобы раскрыть и показать, кто и почему это сделал.

Я бы, наверное, довела до конца судебную реформу. Мы только начали ее, она зажевалась в самом начале, потому что были законы, которые были сделаны второпях, потому что Совет по отбору судей оказался неудачным. И вот мы сейчас стоим опять почти что на нулевой отметке. И, конечно, это дело чести, это огромная работа, это благородная работа - провести реформы этой ветви власти, сделать это достойно, потому что, оказывается, у истоков всего стоит судебная система.

Сегодня ни парламент, ни президент, ни правительство – не они решают исход дела индивидуального человека или какой-то организации, отрасли. В правовом государстве это решает суд. Для нас этот вопрос корневой. И суд – есть концентрация всего авторитарного, тоталитарного, что всех нас держит. Оказывается, вот здесь [в судах] вся закваска и все, что концентрируется из прошлого. Это все надо раскрепостить. Всех перевести в правовое поле.

Мне представляется, что это очень большие задачи.

А так как на последних президентских выборах разбрасывались обещаниями город построить, поднять всем зарплату и пенсии… это уже не прерогатива президента. Есть правительство, которое это решает. Президент может задавать дух, он отвечает за общую динамику развития страны, эти вещи абсолютно приоритетны для президента. Я бы наверняка этим занималась, если бы была такая возможность.

IWPR: Что бы Вы хотели сказать народу своей страны и международному сообществу накануне первой мирной передачи власти президента в Центральной Азии?

Отунбаева: Хочу надеяться, что все точки невозврата пройдены. Что то, с чего мы начали, осталось позади. И мы должны двигаться только вперед. Что мы многому научились, но чем дальше, тем сложнее. И мы должны быть готовы к ответственности.

Вот критикуют нас за многовекторность. Но покажите мне страну, у которой не многовекторная политика. Мы все завязаны друг с другом. Поэтому я считаю, что мы многое успели сделать.

Я за народ горжусь. Здесь такой сложный народ, находящийся на разных уровнях жизни. А показывает высоты стран демократического развития.

Мне кажется, что мы сумели показать, что парламентская система возможна в Центральной Азии. У нас, кстати говоря, премьерско-парламентская система, почти как в Германии. Все вокруг премьера, который большую роль будет играть в стране. И мне кажется, что Кыргызстан дает такой месседж всему миру, что мы идем, у нас получается, и дальше будет получаться. Мы получили прививки мира, спокойствия, успеха. И от всего мира хочется кооперации, понимания, что всего этого не было еще 5 лет назад, даже 1,5 года назад. Мы были частью всей этой серой системы.

Например, в соседних странах крестьянин не включен так в политику, как наш крестьянин. Наш крестьянин постоянно смотрит телевидение, у него голова пухнет от всех этих коалиций, и его приглашают придти на голосование, и он может взять трубку, позвонить в мою приемную и спросить, почему Отунбаева сделала так, сказала так? У нас произошло включение человека в политику. И я очень горжусь этим. Когда человек включен в переделывание жизни в стране, когда он активный, он может менять жизнь.

Когда говорят: у вас столько мигрантов... За все сразу невозможно взяться. Вот мы освободились сейчас. И надо экономикой сейчас заниматься. У меня такое впечатление, что надо всю политику оставить в «Белом доме». А все остальные должны заниматься экономикой.

Вопросы задали Абахон Султонназаров, региональный директор IWPR по Центральной Азии; Эрлан Абдылдаев, директор Представительства IWPR в Кыргызской Республике; Дина Токбаева, региональный редактор IWPR по Центральной Азии и Тимур Токтоналиев, редактор IWPR по Кыргызстану.

Если у вас есть комментарии или вы хотите задать вопрос по этому материалу, вы можете направить письмо нашей редакторской команде по Центральной Азии на адрес feedback.ca@iwpr.net.