Кыргызстан вошел в “G8” авторитарных стран
Аналитики считают, что Кыргызстан наряду с Казахстаном и Таджикистаном не является недемократическим государством, как говорится в отчете международной организации.
Кыргызстан вошел в “G8” авторитарных стран
Аналитики считают, что Кыргызстан наряду с Казахстаном и Таджикистаном не является недемократическим государством, как говорится в отчете международной организации.
, как американская организация Фридом Хаус (Freedom House) внесла Кыргызстан в список авторитарных стран наравне с четырьмя другими центрально-азиатскими государствами, местные аналитики рассуждают, корректно ли называть так сложившуюся в регионе ситуацию с демократией.
В своем ежегодном докладе «Страны, переживающие переходный период» (Nations in Transit), опубликованном в конце июня, Фридом Хауз расположил 29 стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза согласно ряду критериев демократического развития: управление, выборный процесс, судебная система, гражданское общество, независимые средства массовой информации и степень преобладания коррупции.
Кыргызстан и Россия впервые были включены в самую худшую категорию – «консолидированных авторитарных государств», которые Фридом Хауз характеризует как «закрытые общества, в которых диктаторы препятствуют возникновению политической конкуренции и плюрализма и несут ответственность за широко распространенные нарушения основных политических и гражданских прав, а также прав человека».
В эту же категорию попадают центрально-азиатские Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, а также Азербайджан и Белоруссия. В результате присоединения к ним Кыргызстана и России число стран в этой категории достигло рекордного числа – восемь.
Среди наиболее волнующих событий 2008 года, периода, охваченного отчетом, Фридом Хауз отметил новые законы, ограничивающие свободу слова и собраний в Кыргызстане; растущее давление на НПО и суды в Таджикистане; отсутствие оппозиции к «неконституционному» третьему сроку, закрепленному за собой президентом Узбекистана Исламом Каримовым; а также незначительный отход Туркменистана от политики его прежнего президента Сапармурата Ниязова. По мере приближения Казахстана к председательству в ОБСЕ правительство страны «не предприняло ни единого убедительного шага» по направлению к достижению демократии и признанию статуса независимых СМИ и гражданского общества, говорится в отчете.
Многие из центрально-азиатских аналитиков, опрошенных IWPR, согласились с выводами, сделанными в отчете: уровень авторитаризма во всех государствах Центральной Азии растет с незначительными вариациями.
«Во всех странах Центральной Азии идентичные проблемы в стратегическом плане, отличие заключается только в тактике управления властей обществом, - говорит Парвиз Муллоджонов, политолог из Таджикистана. – В проявлениях авторитарного режима имеются некоторые отличия, но в основном во всех этих странах [присутствуют] слабые демократические институты и наблюдаются семейно-клановые методы управления, вследствие чего подавляющая часть общества считает себя отстраненной от [решения] реальных политических проблем».
Муллоджонов сказал, что хотя институты правительства по всей Центральной Азии придерживаются таких демократических принципов как проведение выборов, на практике национальные руководства лишь неискренне уверяют их в преданности этим принципам.
Одним из последствий негибкой политической системы, по словам Комрона Алиева, аналитика из Узбекистана, является «отсутствие какой-либо идеологии».
«В таком вакууме безыдейности процветают коррупция, криминал, и весь смысл существования сводится к личному обогащению, оттирая всех и вся. Отсутствие свободы самовыражения, единых целей гражданского общества ведет к деградации и общества, и отдельной личности», - говорит он.
Говоря о каждой стране в отдельности, аналитики, опрошенные для данной статьи, разделились во мнении относительно того, подпадают ли Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан под категорию, отведенную Фридом Хауз для стран с авторитарной диктатурой.
Казахстан, по мнению местного аналитика Олега Сидорова, находится в «переходном периоде».
«Говорить, что у нас демократия нельзя, но и авторитарным этот режим не назовешь, - сказал он. – Так что мы где-то посередине».
Досым Сатпаев, директор «Группы оценки рисков» в Алматы, считает, что к Казахстану скорее применим термин «тоталитарное государство», нежели «авторитарное».
«Формально у нас есть партии, НПО и СМИ… казахстанская политическая система больше приближена к авторитарной», - говорит Сатпаев.
Гульнара Саменбекова из правящей партии «Нур Отан», напротив, утверждает, что оценка Казахстана, данная этой организацией, «безосновательна». «Факты указывают на то, что мы – демократическое общество», - добавила она.
В отличие от некоторых кыргызстанских аналитиков, согласившихся с выводами, сделанными в отчете относительно постепенного урезания свободы слова и собраний, исчезновения независимых СМИ и отсутствия независимой судебной системы, член парламента Кыргызстана Галина Куликова с этим не согласна.
По ее мнению, на Фридом Хауз оказали свое влияние взгляды оппозиции. «Вы не можете говорить о Кыргызстане как о несвободной стране… Если бы мы были такими, никто бы не посмел жаловаться на это», - сказала она.
Что касается оценки Таджикистана, приведенной в отчете, политолог Рашид Абдулло отклонил ее как попытку применить западные ценности повсеместно для стран, развивающихся по совершенно разным курсам.
«Напрашивается вывод о том, что чем более стабильно то или иное постсоветское государство, тем менее свободно оно с точки зрения Фридом Хауз, и наоборот, - сказал он. – При этом напрочь игнорируется то обстоятельство, что любая нестабильность в республиках Центральной Азии всегда оборачивается конфликтными ситуациями, способными унести жизни сотен, а то и десятков тысяч людей».
Аналитики Туркменистана и Узбекистана были более однозначны в своем мнении и не смогли привести примеров тенденций к значительному улучшению.
Эксперт из Туркменистана, пожелавший остаться неназванным, заявил, что оценка Фридом Хауз справедлива для государства, в котором «все СМИ находятся под полным контролем государства, нет ни одной независимой общественной организации (НПО), и запрещен въезд международным правозащитным организациям».
Суммируя то, как осуществляется управление в Узбекистане, Алиев сказал: «Вся система жестко контролируется государством, а последнее подчинено воле одного человека».
В своем ежегодном докладе «Страны, переживающие переходный период» (Nations in Transit), опубликованном в конце июня, Фридом Хауз расположил 29 стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза согласно ряду критериев демократического развития: управление, выборный процесс, судебная система, гражданское общество, независимые средства массовой информации и степень преобладания коррупции.
Кыргызстан и Россия впервые были включены в самую худшую категорию – «консолидированных авторитарных государств», которые Фридом Хауз характеризует как «закрытые общества, в которых диктаторы препятствуют возникновению политической конкуренции и плюрализма и несут ответственность за широко распространенные нарушения основных политических и гражданских прав, а также прав человека».
В эту же категорию попадают центрально-азиатские Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, а также Азербайджан и Белоруссия. В результате присоединения к ним Кыргызстана и России число стран в этой категории достигло рекордного числа – восемь.
Среди наиболее волнующих событий 2008 года, периода, охваченного отчетом, Фридом Хауз отметил новые законы, ограничивающие свободу слова и собраний в Кыргызстане; растущее давление на НПО и суды в Таджикистане; отсутствие оппозиции к «неконституционному» третьему сроку, закрепленному за собой президентом Узбекистана Исламом Каримовым; а также незначительный отход Туркменистана от политики его прежнего президента Сапармурата Ниязова. По мере приближения Казахстана к председательству в ОБСЕ правительство страны «не предприняло ни единого убедительного шага» по направлению к достижению демократии и признанию статуса независимых СМИ и гражданского общества, говорится в отчете.
Многие из центрально-азиатских аналитиков, опрошенных IWPR, согласились с выводами, сделанными в отчете: уровень авторитаризма во всех государствах Центральной Азии растет с незначительными вариациями.
«Во всех странах Центральной Азии идентичные проблемы в стратегическом плане, отличие заключается только в тактике управления властей обществом, - говорит Парвиз Муллоджонов, политолог из Таджикистана. – В проявлениях авторитарного режима имеются некоторые отличия, но в основном во всех этих странах [присутствуют] слабые демократические институты и наблюдаются семейно-клановые методы управления, вследствие чего подавляющая часть общества считает себя отстраненной от [решения] реальных политических проблем».
Муллоджонов сказал, что хотя институты правительства по всей Центральной Азии придерживаются таких демократических принципов как проведение выборов, на практике национальные руководства лишь неискренне уверяют их в преданности этим принципам.
Одним из последствий негибкой политической системы, по словам Комрона Алиева, аналитика из Узбекистана, является «отсутствие какой-либо идеологии».
«В таком вакууме безыдейности процветают коррупция, криминал, и весь смысл существования сводится к личному обогащению, оттирая всех и вся. Отсутствие свободы самовыражения, единых целей гражданского общества ведет к деградации и общества, и отдельной личности», - говорит он.
Говоря о каждой стране в отдельности, аналитики, опрошенные для данной статьи, разделились во мнении относительно того, подпадают ли Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан под категорию, отведенную Фридом Хауз для стран с авторитарной диктатурой.
Казахстан, по мнению местного аналитика Олега Сидорова, находится в «переходном периоде».
«Говорить, что у нас демократия нельзя, но и авторитарным этот режим не назовешь, - сказал он. – Так что мы где-то посередине».
Досым Сатпаев, директор «Группы оценки рисков» в Алматы, считает, что к Казахстану скорее применим термин «тоталитарное государство», нежели «авторитарное».
«Формально у нас есть партии, НПО и СМИ… казахстанская политическая система больше приближена к авторитарной», - говорит Сатпаев.
Гульнара Саменбекова из правящей партии «Нур Отан», напротив, утверждает, что оценка Казахстана, данная этой организацией, «безосновательна». «Факты указывают на то, что мы – демократическое общество», - добавила она.
В отличие от некоторых кыргызстанских аналитиков, согласившихся с выводами, сделанными в отчете относительно постепенного урезания свободы слова и собраний, исчезновения независимых СМИ и отсутствия независимой судебной системы, член парламента Кыргызстана Галина Куликова с этим не согласна.
По ее мнению, на Фридом Хауз оказали свое влияние взгляды оппозиции. «Вы не можете говорить о Кыргызстане как о несвободной стране… Если бы мы были такими, никто бы не посмел жаловаться на это», - сказала она.
Что касается оценки Таджикистана, приведенной в отчете, политолог Рашид Абдулло отклонил ее как попытку применить западные ценности повсеместно для стран, развивающихся по совершенно разным курсам.
«Напрашивается вывод о том, что чем более стабильно то или иное постсоветское государство, тем менее свободно оно с точки зрения Фридом Хауз, и наоборот, - сказал он. – При этом напрочь игнорируется то обстоятельство, что любая нестабильность в республиках Центральной Азии всегда оборачивается конфликтными ситуациями, способными унести жизни сотен, а то и десятков тысяч людей».
Аналитики Туркменистана и Узбекистана были более однозначны в своем мнении и не смогли привести примеров тенденций к значительному улучшению.
Эксперт из Туркменистана, пожелавший остаться неназванным, заявил, что оценка Фридом Хауз справедлива для государства, в котором «все СМИ находятся под полным контролем государства, нет ни одной независимой общественной организации (НПО), и запрещен въезд международным правозащитным организациям».
Суммируя то, как осуществляется управление в Узбекистане, Алиев сказал: «Вся система жестко контролируется государством, а последнее подчинено воле одного человека».
