Казахстан становится неуютным местом для узбекских беженцев

Экстрадиция просителей убежища в Узбекистан, где некоторые из них находятся в розыске, негативно отражается на жизни законопослушных беженцев в Казахстане, к которым власти и местное население стали относиться с подозрением.

В начале ноября NBCA стал известно о том, что власти Казахстана выдали Узбекистану Умарали Абдурахмонова, гражданина Таджикистана, который ранее являлся просителем убежища.

Эту информацию подтвердили в местном бюро по правам человека.

«Республиканский комитет по миграции в Астане отказал ему в предоставлении статуса беженца, - рассказал NBCA Руслан Халидов, адвокат из Жамбыльского филиала Казахстанского бюро по правам человека. – Там пока не объясняют, на каком основании его экстрадировали».

35-летний Умарали Абдурахмонов был задержан казахстанскими властями во время пересечения границы в городе Тараз, на юге Казахстана 21 мая 2010 года. Вплоть до своей депортации он содержался в городском следственном изоляторе.

В правозащитном центре «Мемориал», организации из Москвы, которая занимается изучением дел беженцев, сообщили, что Умарали Абдурахмонов был объявлен в розыск узбекскими властями шесть лет назад, в связи с началом расследования уголовного дела после террористических актов в Ташкенте в марте 2004 года. Власти обвиняют его в участии в запрещенных религиозных организациях и «несообщении о преступлении».
До этого, по сообщениям правозащитных групп, он безуспешно пытался получить статус беженца в России.

Правозащитники указывают на участившиеся в последнее время угрозы экстрадиции искателей убежища и беженцев в Узбекистан.

В сентябре из Казахстана на основании письма узбекской Генпрокуратуры был экстрадирован в Узбекистан Хуршид Камилов, гражданин Кыргызстана. Доэтого, в июне, были арестованы двадцать девять искателей убежища, которые до сих пор находятся в следственном изоляторе. 

Узбекские беженцы и искатели убежища в Казахстане отмечают, что выдача Умарали Абдурахмонова Ташкенту и серия арестов пошатнула их положение.

«Хозяйка одной из квартир, которую арендовал наш беженец, попросила его немедленно освободить квартиру, сказав, что на неё оказывают давление «люди в гражданской одежде», просят дать информацию о беженцах, дополнительные ключи от этой квартиры или выселить квартирантов», - рассказала в беседе с NBCA Хадижа, беженка из Алматы.

Другие беженцы сказали, что были вынуждены покинуть жилье и ночевать на улице, после того, как хозяева арендуемых ими квартир сообщили о повышенном интересе к их персонам со стороны казахстанских спецслужб.

«Хозяева говорят, что мы террористы и ваххабиты, и что из-за нас они не хотят проблем с полицией и КНБ»,- рассказывает один из просителей убежища.

О том, что последние тенденции с преследованием беженцев породили подозрительность в обществе, замечает и Денис Дживага, сотрудник казахстанского бюро по правам человека.

«Сейчас ко всем узбекским беженцам будут относиться с опаской», - говорит он.

Местные власти, в свою очередь, это отрицают и не советуют проводить параллели между находящимися в розыске людьми и теми, кто обращается с просьбой об убежище.

«Общую марку мы вешать на узбекских беженцев не будем, - говорит Гульсара Алтынбекова, директор департамента Комитета по миграции по городу Алматыю. - История каждого человека уникальна».

В качестве примера чиновница привела то, что за последний месяц департамент выдал статус беженца двум просителям убежища из Узбекистана.

Однако Виталий Пономарев из Правозащитного центра Мемориал в Москве предостерегает потенциальных беженцев: «Ни в коем случае не приезжайте в Казахстан в поисках убежища. А тех, кто сейчас в Казахстане, спасти может только международное давление». Правозащитник напоминает, что экстрадиция в Узбекистан противоречит всем международным обязательствам Казахстана.

«Суды в Узбекистане не являются независимыми, и практики вынесения оправдательных приговоров по таким делам не существует», - подчеркивает Пономарев. 

Данная статья была подготовлена в рамках проекта «Новостная сводка Центральной Азии», финансируемого фондом National Endowment for Democracy.