Cтрельба в Казахстане: что дальше?
Правительство должно принимать меры против конкретных рисков, а не отвлекаться на теории заговора.
Cтрельба в Казахстане: что дальше?
Правительство должно принимать меры против конкретных рисков, а не отвлекаться на теории заговора.
Череда перестрелок, связанных с исламскими экстремистами в Казахстане, поставила на повестку дня вопрос, требующий безотлагательного решения, а именно, как государство должно реагировать на террористические угрозы.
Сотрудники службы безопасности заявили, что стрелявший, убивший 18 июля четверых полицейских и двух граждан в Алматы, «радикализовался» в тюрьме.
Месяцем ранее группа предполагаемых боевиков устроила беспорядки с применением оружия на северо-западе страны, в городе Актобе, совершив нападение на оружейный магазин и военную базу. Тогда были убиты трое солдат и четверо гражданских лиц.
Адекватная реакция правительства на подобные риски сыграет ключевую роль на фоне экономического спада и политической нестабильности, заявил Джон Маклауд, старший аналитик по России и бывшему Советскому Союзу аналитического центра “Oxford Analytica” и бывший главный редактор IWPR.
Подобные инциденты необычны для светского среднеазиатского государства, хотя в Казахстане и раньше происходили вспышки насилия, связанные с экстремистами.
(См. Южноказахстанский город потрясен перестрелкой, Западный Казахстан под растущим влиянием ислама и Казахстанская полиция ликвидирует «исламистов»-убийц полицейских).
В стране повышен уровень террористической угрозы, а в общественных местах ужесточены меры безопасности, но запутанные сообщения, поступающие из Астаны продолжают вызывать опасения, сказал Маклауд.
IWPR: Насколько Казахстанские правоохранительные органы и Комитет национальной безопасности готовы к борьбе с терроризмом?
Маклауд: Я бы предпочел быть осторожным, возлагая вину на сотрудников полиции и силы безопасности. Мы видели в Париже, Соединенных Штатах, и совсем недавно – в Мюнхене, насколько трудно предвидеть и реагировать на инциденты такого рода. В Алматы же все же удалось задержать предполагаемого преступника.
Чиновники заявили, что стрелявший в Алматы был радикальным салафитом, и что устроившие стрельбу в Актобе, были экстремистами того же толка. На ваш взгляд, это правдоподобно?
Безусловно, в Алматы был один злоумышленник, а в июне в Актобе их было до 30 человек. Я видел мало признаков, указывающих на то, что эти люди принадлежат к какой-то другой группе. Таким образом, рабочее предположение таково, что власти правы, говоря о существовании свободной сети салафитов.
Конечно, лишь небольшая часть этих групп настроена воинственно, насколько об этом можно судить. Но правительство должно быть озабочено участившимися случаями перестрелок, и тем, что эти случаи распространяются в таких местах, как Алматы.
Считаете ли вы экстремизм угрозой для Казахстана в долгосрочной перспективе?
Экстремистское движение, и даже вопрос о том, существует ли одна сеть, а не разрозненные группы, отслеживать очень трудно. Кроме того, динамика Казахстана отличается от таджикской и кыргызской, где более близкое расположение городов и сел способствует большей организационной сплоченности этих групп.
Аналогичный всплеск насилия был в 2011-12-м годах, но власти, как казалось, с этим справились, обеспечив спокойствие в последующие годы.
Сейчас дополнительным поводом для беспокойства является характер и степень связи с Исламским государством в Сирии. Сотни казахов оказались в Сирии. Власти утверждают, что подозреваемые в нападениях в июне 2016 года поддерживали контакт с Исламским государством, но неизвестно, оказывалась ли им непосредственная поддержка, или же их просто подталкивали к действиям.
Срок президентских полномочий Нурсултана Назарбаева истекает в 2020-м году. Может ли быть какая-то связь между внутренней борьбой за власть и недавними «земельными» протестами, а также этими нападениями?
Я не думаю, что протесты или нападения - и следует уточнить: эти две вещи абсолютно не связаны, - являются порождением политической борьбы за власть власти.
Но существует настоящая большая неопределенность относительно того, кто станет преемником президента Нурсултана Назарбаева, и эта неопределенность ощущается еще острее на фоне ухудшения общей ситуации - низкие доходы от продажи нефти, плюс многочисленные негативные последствия экономического кризиса в России и замедления темпов роста в Китае.
Ключевой вопрос в том, как президент и его кабинет справятся с этими различными сложными задачами.
Тревожным аспектом недавних беспорядков является неясная информация, поступающая из Астаны. Были разговоры о восстании в духе Украины и об иностранных исламистах; говорили, что, якобы, заговорщики финансировали «земельные» протесты, и многое другое.
Если накатит волна скоординированных исламистских экстремистских атак, правительству придется разбираться с этим целенаправленно и контролировать ситуацию, а не отвлекаться на теории заговора.
Также существует опасность того, что реакция правительства будет чрезмерной и приведет к усилению репрессий против населения. В период политической неопределенности и экономических проблем это может спровоцировать более сильное сопротивление масс.
Данная публикация была создана в рамках проекта IWPR «Усиление потенциала и налаживание мостов между народами Центральной Азии», финансируемого Министерством иностранных дел Норвегии.
