ИСЧЕЗАЮЩИЕ УДИНЫ АРМЕНИИ
Маленькая община постепенно забывает свой древний язык.
ИСЧЕЗАЮЩИЕ УДИНЫ АРМЕНИИ
Маленькая община постепенно забывает свой древний язык.
36-летним стажем Седа Кумсиева живет в Армении, однако, были времена, когда она преподавала русский язык и литературу в селе Вардашен, что находится в Азербайджане.
Кризис конца восьмидесятых годов, который привел к армяно-азербайджанской войне из-за Нагорного Карабаха, вынудил ее оставить родной дом и переселиться в Армению.
Седа – удинка, представительница этнической группы, исповедующей христианство и имеющей собственный уникальный язык. В том, как сложилась ее жизнь, решающую роль сыграл тот факт, что муж ее – армянин. На сегодняшний день ее семья разбросана по всему Кавказу.
«Часть моих родственников осталась в Вардашене, другая – обосновалась в Тбилиси. Я чистокровная удинка, но муж – армянин, и мы, как и остальные семьи, состоящие в смешанных браках, покинули Азербайджан», – рассказывает Седа.
В селе Дебедаван живут одиннадцать удинов из Азербайджана. Многие обосновались в других селах на территории Армении. Удины, с которыми беседовал IWPR, давали понять, что в Армении они чувствуют себя в безопасности. При этом все они выражали обеспокоенность тем, что их уникальная культура постепенно вымирает.
Глава сельской общины Дебедавана Георгий Бабаян сказал IWPR: «Мы не делаем различия между армянами и удинами. Во время эмиграции вардашенцев в 1988 году вместе с армянами в Дебедаван переехали несколько удинских семей. Впоследствии некоторые их них эмигрировали в Россию. Мы с удинами равны: делим с ними и радость, и горе».
По словам этнографа Грануш Харатян – автора серии трудов об удинах – в Армении их всего около двухсот человек.
«У общины нет статуса национального меньшинства, – сказала она. – Сегодня вообще нет ни одного нормативного документа, регулирующего этот вопрос. В качестве нацменьшинств признаются только те группы, которые планомерно стараются сохранить свою этническую идентичность».
Харатян утверждает, что смешанные браки с армянами – не главная причина, по которой удины бежали из Азербайджана. По ее словам, там они преследовались по этническому признаку.
«В грузинском селе Октомбери обосновались те удины, которые в свое время преследовались в Нидже. Вплоть до последних выселений в Азербайджане существовало не два, а целых пять удинских поселений. О трех поселениях известно мало, поскольку жившие там удины, хоть и были христианами, но говорили на азербайджанском. Эти поселки назывались Джоурлу, Мирзабейлу и Султан Нухи. Несколько человек оттуда также эмигрировали в Армению», – сказала она.
Через своих двоюродных братьев, которые поселились в Тбилиси и зовут себя Кумсиашвили, Седа Кумсиева получает информацию о своих родных, которые остались в Вардашене. Она по-прежнему очень скучает по родному селу, которое сегодня носит другое название – Огуз.
«Хотя наш быт и традиции – армянские, у удинов есть свои характерные праздники. Еще с детства помню, как в мае на руки малышей повязывали разноцветные нити, а потом вешали эти лоскутки на ветви деревьев. Каждый загадывал желание для осуществления заветной мечты. Праздник назывался Димбаз», – рассказывает Седа.
45-летняя Жанна Лалаян замужем за армянином, и ее семья также рассеяна. «Мой брат Олег и другие родственники живут в Нидже. Другой мой брат живет с семьей в Украине: его дети уже не знают удинского языка. Новое поколение удинов, обосновавшихся в России и в других странах, родного языка не знает. Наша нация постепенно сокращается», – сказала она.
70- летняя удинка Аршалуйс Мовсисян, муж которой был армянином, живет в селе Баграташен. Многие ее родственники – целый взвод племянников и племянниц – живут в Азербайджане. «Сердце разрывается на части, хочу увидеть их лица», – еле сдерживает слезы Аршалуйс.
«Мы, как и армяне, признаем крест и имеем свои церкви. Мы не выдавали своих девушек за азербайджанцев и не брали девушек у них, потому что мы – крестопоклонники. Как и у армян, наши невесты выходят в белых одеждах, с открытыми лицами, мы танцуем армянские танцы, хороним наших покойников по армянскому обычаю. Не считая языка, между нами нет различий».
Подобно своим азербайджанским коллегам, армянские историки называют удинов потомками кавказских албанцев. Однако армянские источники относят процесс ассимиляции к более раннему периоду – утверждается, что удины признали армянскую церковь еще в пятом веке, в это же время начав перенимать армянские традиции, быт и фамилии.
По данным историков, удины – сохранившаяся частичка некогда большой культуры. Они подчеркивают, что удинский язык не состоит в родстве ни с армянским (индоевропейская группа языков), ни с азербайджанским (тюркская группа) языками.
История некоторых самобытных обычаев удинов уходит корнями в дохристианские времена.
Арзу Даргиян вспоминает, как в Азербайджане у удинов был обычай почитания деревьев. «Мы выбирали в собственном саду какое-нибудь плодовое дерево и поклонялись ему: зажигали вокруг свечи, приносили в жертву домашних животных. Нельзя было взбираться на святое дерево или срывать с него плоды: их можно было есть только когда они сами падали с дерева», – сказала она.
Удин Олег Дулгарян тоже родом из Вардашена, но уехал он оттуда еще ребенком. Сегодня он возглавляет неправительственную организацию, занимающуюся проблемами беженцев, и является ярым поборником сохранения культуры этого древнего, но крайне малочисленного народа.
Дулгарян говорит, что хочет создать земляческий союз «Агванк» (древнее название Кавказской Албании), который бы ставил целью сохранение самобытности удинов и занимался академическим изучением истории этого народа.
«Быть удином в Армении – не проблема, нас не вынуждают отказаться от своей национальности. Основные проблемы эмигрировавших из Азербайджана удинов аналогичны проблемам армянских беженцев», – сказал он.
Дулгарян надеется, что правительство поддержит его проект. Между тем в состоянии серьезного упадка находится главный элемент культуры удинов – их язык.
«Мои сыновья совсем не знают удинского, – сетует Алексей Казаров, который тоже когда-то жил в Вардашене. – Наша нация постепенно исчезает. Во всем мире осталось от восьми до десяти тысяч удинов».
Татул Акопян, политический обозреватель, Общественное радио Армении.
Кризис конца восьмидесятых годов, который привел к армяно-азербайджанской войне из-за Нагорного Карабаха, вынудил ее оставить родной дом и переселиться в Армению.
Седа – удинка, представительница этнической группы, исповедующей христианство и имеющей собственный уникальный язык. В том, как сложилась ее жизнь, решающую роль сыграл тот факт, что муж ее – армянин. На сегодняшний день ее семья разбросана по всему Кавказу.
«Часть моих родственников осталась в Вардашене, другая – обосновалась в Тбилиси. Я чистокровная удинка, но муж – армянин, и мы, как и остальные семьи, состоящие в смешанных браках, покинули Азербайджан», – рассказывает Седа.
В селе Дебедаван живут одиннадцать удинов из Азербайджана. Многие обосновались в других селах на территории Армении. Удины, с которыми беседовал IWPR, давали понять, что в Армении они чувствуют себя в безопасности. При этом все они выражали обеспокоенность тем, что их уникальная культура постепенно вымирает.
Глава сельской общины Дебедавана Георгий Бабаян сказал IWPR: «Мы не делаем различия между армянами и удинами. Во время эмиграции вардашенцев в 1988 году вместе с армянами в Дебедаван переехали несколько удинских семей. Впоследствии некоторые их них эмигрировали в Россию. Мы с удинами равны: делим с ними и радость, и горе».
По словам этнографа Грануш Харатян – автора серии трудов об удинах – в Армении их всего около двухсот человек.
«У общины нет статуса национального меньшинства, – сказала она. – Сегодня вообще нет ни одного нормативного документа, регулирующего этот вопрос. В качестве нацменьшинств признаются только те группы, которые планомерно стараются сохранить свою этническую идентичность».
Харатян утверждает, что смешанные браки с армянами – не главная причина, по которой удины бежали из Азербайджана. По ее словам, там они преследовались по этническому признаку.
«В грузинском селе Октомбери обосновались те удины, которые в свое время преследовались в Нидже. Вплоть до последних выселений в Азербайджане существовало не два, а целых пять удинских поселений. О трех поселениях известно мало, поскольку жившие там удины, хоть и были христианами, но говорили на азербайджанском. Эти поселки назывались Джоурлу, Мирзабейлу и Султан Нухи. Несколько человек оттуда также эмигрировали в Армению», – сказала она.
Через своих двоюродных братьев, которые поселились в Тбилиси и зовут себя Кумсиашвили, Седа Кумсиева получает информацию о своих родных, которые остались в Вардашене. Она по-прежнему очень скучает по родному селу, которое сегодня носит другое название – Огуз.
«Хотя наш быт и традиции – армянские, у удинов есть свои характерные праздники. Еще с детства помню, как в мае на руки малышей повязывали разноцветные нити, а потом вешали эти лоскутки на ветви деревьев. Каждый загадывал желание для осуществления заветной мечты. Праздник назывался Димбаз», – рассказывает Седа.
45-летняя Жанна Лалаян замужем за армянином, и ее семья также рассеяна. «Мой брат Олег и другие родственники живут в Нидже. Другой мой брат живет с семьей в Украине: его дети уже не знают удинского языка. Новое поколение удинов, обосновавшихся в России и в других странах, родного языка не знает. Наша нация постепенно сокращается», – сказала она.
70- летняя удинка Аршалуйс Мовсисян, муж которой был армянином, живет в селе Баграташен. Многие ее родственники – целый взвод племянников и племянниц – живут в Азербайджане. «Сердце разрывается на части, хочу увидеть их лица», – еле сдерживает слезы Аршалуйс.
«Мы, как и армяне, признаем крест и имеем свои церкви. Мы не выдавали своих девушек за азербайджанцев и не брали девушек у них, потому что мы – крестопоклонники. Как и у армян, наши невесты выходят в белых одеждах, с открытыми лицами, мы танцуем армянские танцы, хороним наших покойников по армянскому обычаю. Не считая языка, между нами нет различий».
Подобно своим азербайджанским коллегам, армянские историки называют удинов потомками кавказских албанцев. Однако армянские источники относят процесс ассимиляции к более раннему периоду – утверждается, что удины признали армянскую церковь еще в пятом веке, в это же время начав перенимать армянские традиции, быт и фамилии.
По данным историков, удины – сохранившаяся частичка некогда большой культуры. Они подчеркивают, что удинский язык не состоит в родстве ни с армянским (индоевропейская группа языков), ни с азербайджанским (тюркская группа) языками.
История некоторых самобытных обычаев удинов уходит корнями в дохристианские времена.
Арзу Даргиян вспоминает, как в Азербайджане у удинов был обычай почитания деревьев. «Мы выбирали в собственном саду какое-нибудь плодовое дерево и поклонялись ему: зажигали вокруг свечи, приносили в жертву домашних животных. Нельзя было взбираться на святое дерево или срывать с него плоды: их можно было есть только когда они сами падали с дерева», – сказала она.
Удин Олег Дулгарян тоже родом из Вардашена, но уехал он оттуда еще ребенком. Сегодня он возглавляет неправительственную организацию, занимающуюся проблемами беженцев, и является ярым поборником сохранения культуры этого древнего, но крайне малочисленного народа.
Дулгарян говорит, что хочет создать земляческий союз «Агванк» (древнее название Кавказской Албании), который бы ставил целью сохранение самобытности удинов и занимался академическим изучением истории этого народа.
«Быть удином в Армении – не проблема, нас не вынуждают отказаться от своей национальности. Основные проблемы эмигрировавших из Азербайджана удинов аналогичны проблемам армянских беженцев», – сказал он.
Дулгарян надеется, что правительство поддержит его проект. Между тем в состоянии серьезного упадка находится главный элемент культуры удинов – их язык.
«Мои сыновья совсем не знают удинского, – сетует Алексей Казаров, который тоже когда-то жил в Вардашене. – Наша нация постепенно исчезает. Во всем мире осталось от восьми до десяти тысяч удинов».
Татул Акопян, политический обозреватель, Общественное радио Армении.
