Урок, который должен сделать Грузию сильнее
Министр иностранных дел Грузии Гела Бежуашвили дал интервью «24 саати» во время саммита министров иностранных дел ОБСЕ в Мадриде 29-30 ноября. На встрече наиболее значимыми выдались вопросы о сложившейся ситуации в Грузии и грузино-русские отношения.
Урок, который должен сделать Грузию сильнее
Министр иностранных дел Грузии Гела Бежуашвили дал интервью «24 саати» во время саммита министров иностранных дел ОБСЕ в Мадриде 29-30 ноября. На встрече наиболее значимыми выдались вопросы о сложившейся ситуации в Грузии и грузино-русские отношения.
- Ваш российский коллега после встречи с вами заявляет, что Грузия не соблюдает ранее достигнутых договоренностей относительно конфликтных зон и процесса вывода военных баз. Что имеет в виду российская сторона и насколько возможно говорить о соблюдении соглашения или невозможности его выполнения?
- Это тактический прием, – когда избегаешь содержательного разговора и принятия решения о чем-либо надо обвинить противостоящую сторону в неисполнении ранее согласованных договоренностей. Давайте, разберемся, о каких договорах идет речь. В отношении конфликтов Россия до сих пор продолжает свою линию и заявляет, что действенными соглашениями являются достигнутые только в Сочи и Догомыссе.
Пока что мы не отказывались от этих договоров и от смешанной комиссии так же. Хотя считаем, что они устарели и не служат своим целям – урегулирования конфликтов. Они обеспечивают конфликты в замороженном состоянии. Разумеется, мы не можем с этим мириться.
Мы говорим: если мы желаем, достижения цели, давайте взглянем на новую реальность, давайте пересмотрим весь процесс переговоров – не только правовую базу, но и миротворческий механизм. Они должны служить итогам – реинтеграции этих регионов. Приветствуется любое действие России, любая позитивная роль для достижения этой цели. Но Россия вынуждает, остановится там, где мы есть, т.е. этими механизмами и договорами и далее продлевать продолжающуюся 12-и летную несправедливость. Такого больше не будет, кстати, четко отметив это для них. Что касается, выполнения соглашения между Жвания и Кокойты, я спросил прямо – чего Грузия не сделала? Они спросили, – почему мы не встречаемся с Кокойты? Это их главный аргумент. Мы с ним не встречаемся потому, что с ним говорить нам нечего. Он теряет доверие собственного населения с каждым днем. К тому же каждый день он заявляет, что Южная Осетия независимое государство. Мы не пойдем к Кокойты для разговоров о независимости. У них нет претензий касательно экономической реабилитации региона и соцобеспечения местного населения. Донорская программа работает, ни на день не прекращали работы соцобеспечения людей. Мы готовы работать с Россией в этом направлении, хотя Россия свои деньги в донорскую корзину не вложила и предпочла работать отдельно. Касательно договоров о военных базах: Лавровым были упомянуты антитеррористические центры, я заявил ему, что мы не отказывались от подписанного. Там говорится, что сторонами будут проведены переговоры о создании совместных антитеррористических центров. Но я отметил, что для этого необходимы соответствующие условия. Как вы это себе представляете сегодня, когда закрыта граница, действует торговое эмбарго, нет воздушного сообщения, и раз в три месяца мы ловим шпионов, мы можем сесть и договориться о создании совместного антитеррористического центра? Им, в принципе, антитеррористический центр не нужен, но от нас требуют выполнения условий. Мы не отказывались от выполнения этих условий. Готовы продолжать переговоры, когда будут соответствующие для этого условия. Российская сторона так же требует оформления соглашения о неприменении силы в конфликтных зонах. Но здесь нет ничего нового. Условие о неприменении силы имеется во всех заключенных ранее соглашениях, которых мы не отклоняли. Однако нас просят оформления отдельного договора. Но разве он решит проблемы Абхазии и Южной Осетии? Вместо потока взаимных обвинений мы предлагаем России партнерство, ориентированное на конкретные результаты. Наша страна является основной задачей правительства Грузии, мы не вмешиваемся в чужие дела, строим собственную страну, в своих собственных границах, которые признанны Россией, во всяком случае, на уровне декларации. И любая попытка пересечения этой красной линии означает конфронтацию с Россией всего общества и народа Грузии. Что было сказано очень четко, и они это знают. По моим заключениям, когда в обоих станах предвыборный период, сложно говорить о каких либо нарушениях. После выборов президент получит обновленный мандат, в чем я уверен. Хотя кто бы ни пришел в правительство, восстановление территориальной целостности останется, основной задачей для страны и мы желаем, что бы Россия была в этом партнером.
- В эти дни Вы устроили множество встреч с западными партнерами – с представителями США и стран Евросоюза. Одной из основных тем этих встреч развившиеся в Грузии события, состояние института демократии и СМИ. Как относятся наши партнеры к ситуации в Грузии? Какие они делают оценки?
- Оценки единогласны, в первую очередь, все признают, что развитые в Грузии события не были неожиданными. Ни у кого не было иллюзий, что страна, проводящая реформы в своей основе, будет иметь беспечный путь, практический отказываясь от постсоветской ментальности. Это сложная и, по сути, турбулентная дорога. То, что произошло, сюрпризом не было ни для кого. И, между прочим, они отмечали, что такого живого и активного гражданского населения как в Грузии нет ни в одной пост союзной стране, кроме Украины. Так же отмечали, что отношения с таким обществом весьма сложны и единственной язык, на котором остается говорить является языки демократических институтов. Другие пути вновь приведут к подобным проблемам. Я воспринимаю, это следующим образом – в Грузии ведется процесс построения демократии. Не случись, это так как случилось, всё было бы по-другому. Т.е. тот факт, что часть общества выражает недовольство, означает, что у нас вопросы не решаются с легкостью по чьей то воле. И второе – имеются немало вопросов, по поводу того насколько адекватным было введение чрезвычайного положения. Не смотря на то, что никто не ставит под сомнение конституционное право на его введение, чрезвычайное положение не является обычным и ежедневным обстоятельством. Во время встреч я старался объяснить, что принятие такой меры был оправданно в сложившейся ситуации. Никто не говорит, что были оправданны все действия, например, полиции на улицах и не было превышения норм с их стороны. Я везде отмечал, что на этот счет у нас будет соответствующее реагирование. Но более значительным является, что произошедшее стало для нас испытанием, уроком с которого Грузия должна выйти более окрепшей. Этот опыт приведет к усилению института демократии. Наверное, обеими сторонами будут пересмотрены определенные подходы, которые оказались слишком радикальными. Диалог между обществом, правительством, парламентской и непарламентской оппозицией, будет в рамках демократии. Было много вопросов, разумеется, о состоянии средств массовой информации в предвыборный период, особенно в отношении телекомпании «Имеди». Грузия открыто заявила, что приглашает широкое представительство международных наблюдателей, что было воспринято весьма положительно. Нам нечего скрывать. Всё готово для того, что бы в Грузии были проведены свободные и открытие выборы. Это наша амбиция для чего желаем привлечь широкое представительство из стран международного сообщества, что бы они сделали выводы. Кроме этого, мы потребовали миссию медиа-мониторина ОБСЕ, которая на днях прибудет в Грузию. Имеются интересные рекомендации, касающиеся саморегуляции СМИ. Я верю, что следующий период в Грузии будет более последовательным с точки зрения фокусирования на формирование и усиления института демократии, потому как оно является предпосылкой нашего развития и продвижения вперед.
- Одной из наиболее важных тем министериала в Мадриде был Договор об обычных вооружениях в Европе. Россия приняла решение о приостановление участия в договоре. В этом контексте на выступлениях представителей разных государств неоднократно затрагивалась тема вывода российских войск и гудаутской базы. Насколько опасны для Грузии возникающие сегодня проблемы с осуществлением этого договора?
- Мы всегда поддерживали существование этого договора, и позиция Грузии в его отношении не отличается от позиций международного сообщества, с которым сотрудничаем, чтобы убедить Россию продолжить участие в соглашении. Мы проявляем серьёзную гибкость в вопросе вывода войск из гудаутской базы. Мы заявляем, что процесс закрытия базы должен быть прозрачен. Мы понимаем, что пока не имеем возможности входа на территорию Абхазии, но по крайней мере это должно быть обеспеченно документально. Мы не можем закрывать глаза и говорить, что база закрыта. Вывод войск должен осуществится подобно той процедуре, которая была реализована в Батуми и Ахалкалаки – со сдачей и подписей на соответствующих документах. Грузия готова пойти ещё дальше и ратифицировать договор о регулярном вооружении, что собственно входит в наши интересы. Но если Россия приостановит своё участие, мы окажемся в неравных условиях. Выход России из соглашения не создаст больших угроз для Грузии, чем те, которые уже существуют, в том числе не будет нарушен какой-либо баланс сил. Мы учли это, анализируя опасность. Однако такой шаг не может быть позитивным для общеевропейской безопасности.
- Это тактический прием, – когда избегаешь содержательного разговора и принятия решения о чем-либо надо обвинить противостоящую сторону в неисполнении ранее согласованных договоренностей. Давайте, разберемся, о каких договорах идет речь. В отношении конфликтов Россия до сих пор продолжает свою линию и заявляет, что действенными соглашениями являются достигнутые только в Сочи и Догомыссе.
Пока что мы не отказывались от этих договоров и от смешанной комиссии так же. Хотя считаем, что они устарели и не служат своим целям – урегулирования конфликтов. Они обеспечивают конфликты в замороженном состоянии. Разумеется, мы не можем с этим мириться.
Мы говорим: если мы желаем, достижения цели, давайте взглянем на новую реальность, давайте пересмотрим весь процесс переговоров – не только правовую базу, но и миротворческий механизм. Они должны служить итогам – реинтеграции этих регионов. Приветствуется любое действие России, любая позитивная роль для достижения этой цели. Но Россия вынуждает, остановится там, где мы есть, т.е. этими механизмами и договорами и далее продлевать продолжающуюся 12-и летную несправедливость. Такого больше не будет, кстати, четко отметив это для них. Что касается, выполнения соглашения между Жвания и Кокойты, я спросил прямо – чего Грузия не сделала? Они спросили, – почему мы не встречаемся с Кокойты? Это их главный аргумент. Мы с ним не встречаемся потому, что с ним говорить нам нечего. Он теряет доверие собственного населения с каждым днем. К тому же каждый день он заявляет, что Южная Осетия независимое государство. Мы не пойдем к Кокойты для разговоров о независимости. У них нет претензий касательно экономической реабилитации региона и соцобеспечения местного населения. Донорская программа работает, ни на день не прекращали работы соцобеспечения людей. Мы готовы работать с Россией в этом направлении, хотя Россия свои деньги в донорскую корзину не вложила и предпочла работать отдельно. Касательно договоров о военных базах: Лавровым были упомянуты антитеррористические центры, я заявил ему, что мы не отказывались от подписанного. Там говорится, что сторонами будут проведены переговоры о создании совместных антитеррористических центров. Но я отметил, что для этого необходимы соответствующие условия. Как вы это себе представляете сегодня, когда закрыта граница, действует торговое эмбарго, нет воздушного сообщения, и раз в три месяца мы ловим шпионов, мы можем сесть и договориться о создании совместного антитеррористического центра? Им, в принципе, антитеррористический центр не нужен, но от нас требуют выполнения условий. Мы не отказывались от выполнения этих условий. Готовы продолжать переговоры, когда будут соответствующие для этого условия. Российская сторона так же требует оформления соглашения о неприменении силы в конфликтных зонах. Но здесь нет ничего нового. Условие о неприменении силы имеется во всех заключенных ранее соглашениях, которых мы не отклоняли. Однако нас просят оформления отдельного договора. Но разве он решит проблемы Абхазии и Южной Осетии? Вместо потока взаимных обвинений мы предлагаем России партнерство, ориентированное на конкретные результаты. Наша страна является основной задачей правительства Грузии, мы не вмешиваемся в чужие дела, строим собственную страну, в своих собственных границах, которые признанны Россией, во всяком случае, на уровне декларации. И любая попытка пересечения этой красной линии означает конфронтацию с Россией всего общества и народа Грузии. Что было сказано очень четко, и они это знают. По моим заключениям, когда в обоих станах предвыборный период, сложно говорить о каких либо нарушениях. После выборов президент получит обновленный мандат, в чем я уверен. Хотя кто бы ни пришел в правительство, восстановление территориальной целостности останется, основной задачей для страны и мы желаем, что бы Россия была в этом партнером.
- В эти дни Вы устроили множество встреч с западными партнерами – с представителями США и стран Евросоюза. Одной из основных тем этих встреч развившиеся в Грузии события, состояние института демократии и СМИ. Как относятся наши партнеры к ситуации в Грузии? Какие они делают оценки?
- Оценки единогласны, в первую очередь, все признают, что развитые в Грузии события не были неожиданными. Ни у кого не было иллюзий, что страна, проводящая реформы в своей основе, будет иметь беспечный путь, практический отказываясь от постсоветской ментальности. Это сложная и, по сути, турбулентная дорога. То, что произошло, сюрпризом не было ни для кого. И, между прочим, они отмечали, что такого живого и активного гражданского населения как в Грузии нет ни в одной пост союзной стране, кроме Украины. Так же отмечали, что отношения с таким обществом весьма сложны и единственной язык, на котором остается говорить является языки демократических институтов. Другие пути вновь приведут к подобным проблемам. Я воспринимаю, это следующим образом – в Грузии ведется процесс построения демократии. Не случись, это так как случилось, всё было бы по-другому. Т.е. тот факт, что часть общества выражает недовольство, означает, что у нас вопросы не решаются с легкостью по чьей то воле. И второе – имеются немало вопросов, по поводу того насколько адекватным было введение чрезвычайного положения. Не смотря на то, что никто не ставит под сомнение конституционное право на его введение, чрезвычайное положение не является обычным и ежедневным обстоятельством. Во время встреч я старался объяснить, что принятие такой меры был оправданно в сложившейся ситуации. Никто не говорит, что были оправданны все действия, например, полиции на улицах и не было превышения норм с их стороны. Я везде отмечал, что на этот счет у нас будет соответствующее реагирование. Но более значительным является, что произошедшее стало для нас испытанием, уроком с которого Грузия должна выйти более окрепшей. Этот опыт приведет к усилению института демократии. Наверное, обеими сторонами будут пересмотрены определенные подходы, которые оказались слишком радикальными. Диалог между обществом, правительством, парламентской и непарламентской оппозицией, будет в рамках демократии. Было много вопросов, разумеется, о состоянии средств массовой информации в предвыборный период, особенно в отношении телекомпании «Имеди». Грузия открыто заявила, что приглашает широкое представительство международных наблюдателей, что было воспринято весьма положительно. Нам нечего скрывать. Всё готово для того, что бы в Грузии были проведены свободные и открытие выборы. Это наша амбиция для чего желаем привлечь широкое представительство из стран международного сообщества, что бы они сделали выводы. Кроме этого, мы потребовали миссию медиа-мониторина ОБСЕ, которая на днях прибудет в Грузию. Имеются интересные рекомендации, касающиеся саморегуляции СМИ. Я верю, что следующий период в Грузии будет более последовательным с точки зрения фокусирования на формирование и усиления института демократии, потому как оно является предпосылкой нашего развития и продвижения вперед.
- Одной из наиболее важных тем министериала в Мадриде был Договор об обычных вооружениях в Европе. Россия приняла решение о приостановление участия в договоре. В этом контексте на выступлениях представителей разных государств неоднократно затрагивалась тема вывода российских войск и гудаутской базы. Насколько опасны для Грузии возникающие сегодня проблемы с осуществлением этого договора?
- Мы всегда поддерживали существование этого договора, и позиция Грузии в его отношении не отличается от позиций международного сообщества, с которым сотрудничаем, чтобы убедить Россию продолжить участие в соглашении. Мы проявляем серьёзную гибкость в вопросе вывода войск из гудаутской базы. Мы заявляем, что процесс закрытия базы должен быть прозрачен. Мы понимаем, что пока не имеем возможности входа на территорию Абхазии, но по крайней мере это должно быть обеспеченно документально. Мы не можем закрывать глаза и говорить, что база закрыта. Вывод войск должен осуществится подобно той процедуре, которая была реализована в Батуми и Ахалкалаки – со сдачей и подписей на соответствующих документах. Грузия готова пойти ещё дальше и ратифицировать договор о регулярном вооружении, что собственно входит в наши интересы. Но если Россия приостановит своё участие, мы окажемся в неравных условиях. Выход России из соглашения не создаст больших угроз для Грузии, чем те, которые уже существуют, в том числе не будет нарушен какой-либо баланс сил. Мы учли это, анализируя опасность. Однако такой шаг не может быть позитивным для общеевропейской безопасности.
