Таджикистан: реалии жизни узбекской общины

Акмал, студент на юге Таджикистана, испытывает трудности в учебе в университете, поскольку преподавание ведется на языке, которым он слабо владеет.

21-летний студент – узбек, представитель крупнейшего этнического меньшинства страны. В школе преподавание велось на его родном узбекском языке, одном из тюркских языков. Он не понимал, насколько необходимо знание государственного языка, таджикского – формы персидского – для его дальнейшего обучения.

Он с трудом сдал вступительные экзамены в Курган-тюбинский университет, но справляется благодаря помощи со стороны преподавателей, которые помогают в улучшении таджикского.

«Если честно, то нам, узбекоязычным, очень трудно приходится. Пока учились в [узбекоязычной] школе, были трудности с учебниками…, а в вузах не учат на узбекском языке», - говорит Акмал.

Последняя перепись населения Таджикистана в 2010 году показала, что узбеки и связанные группы составили 14% населения, что на 23,5% ниже, чем в 1989 году, когда проводилась последняя перед признанием суверенитета перепись населения. Непонятно, произошел ли спад из-за эмиграции или из-за «переквалификации» людей в этнических таджиков.

Как и другие государства Центральной Азии, постсоветский Таджикистан сформировал чувство государственности вокруг «титульной нации», ее языка и исторического прошлого. На практике это привело к созданию законов, призванных продвигать изучение и использование таджикского языка там, где русский когда-то был общепринятым языком, и требующих, чтобы он использовался в определенных контекстах, включая высшее образование.

По словам министерства образования, единственными специальностями в университете, на которых используется узбекский язык, это курс по языку и литературе, а также специализация преподавателя начальной школы, которая имеется в университетах Курган-Тюбе и Куляба на юге страны, Худжанда на севере и в столичном Душанбе.

Постепенное разрушение образования на узбекском языке в Таджикистане усиливается дефицитом квалифицированных преподавателей и соответствующих учебников.

УЗБЕКИ ВЫБИРАЮТ ОБУЧЕНИЕ НА ТАДЖИКСКОМ ЯЗЫКЕ

По словам экспертов, языковая политика, сфокусированная на таджикском языке, и исключение меньшинств из высших эшеленов власти сводят к минимуму их участие в общественно-политической жизни общества.

В советскую эпоху узбеки могли поступить в университет в Узбекистане, а таджики в той стране поехали бы в Таджикистан, и каждая республика поставляла друг другу учебники для школ. Ситуация ухудшилась в результате сложных отношений между двумя независимыми государствами. Визовые правила и периодические ограничения на поездки усложнили передвижение между двумя границами.

«Когда-то [президент Узбекистана Ислам] Каримов принимал узбеков из Таджикистана, но сейчас уже нет, - говорит Гульнора (имя изменено), женщина из Гиссарской долины на западе страны. - Граница закрыта, только иногда к нам приезжают родственники из Самарканда, но мы редко к ним ездим. В Узбекистане дают нам понять, что мы таджики и мы на их территории чужие».

Закон 2009 года о языке в Таджикистане, устанавливающий возросшую роль государственного языка и снижающий роль русского языка, поставил меньшинства перед необходимостью учить таджикский.

Рахматилло Зойиров, лидер оппозиционной Социал-демократической партии, признает необходимость в законе, но сожалеет о вычеркивании пунктов, разрешающих использование других языков, что он считает дискриминационным.

В законе присутствует недоразумение – одна статья гласит, что все образование должно проводиться на таджикском языке, но продолжает гласить, что школы, колледжи и университеты могут «осуществлять деятельность» на других языках. «А в деятельность включается ли обучение на других языках?» спрашивает Зойиров.

В ответ на изменения, все большее число узбекских семей отправляет детей в школы с таджикским языком обучения, либо по собственному выбору, либо по необходимости.

У Баходира, узбекского жителя Восейского района на юге, сын пойдет в сентябре в школу, и он сделал сознательный выбор в пользу того, чтобы сын начал учить таджикский с самого начала.

«Мы живем в Таджикистане, а таджикский язык стал государственным, и что нам остается делать?» говорит он.

И наоборот, Нурмахмат Умаров с неохотой отправляет сына в соседнее село в среднюю школу с таджикским языком обучения. Он живет в селе Навкорам на юге, где местная школа дает образование только до восьмого класса.

«По-моему, учиться на своем родном языке гораздо легче и проще, если школьники были бы обеспечены всей необходимой литературой и есть библиотека, чем осваивать учебный материал на чужом языке», - говорит Умаров.

Он отметил, что сельская школа не получала новые учебники на узбекском уже девять лет, и часто на класс из 20 человек было только два-три учебника.

По словам министерства образования, количество школ с узбекским языком обучения сокращается, и даже немногие из оставшихся запустили отдельные направления на таджикском языке.

Абдуджаббор Алиев, начальник отдела дошкольного и среднего образования Министерства образования Таджикистана, говорит, что неправильно видеть в этом политику государства. Наоборот, говорит он, это отражает выбор, которое сделало само узбекское сообщество.

«Был случай, когда родители детей из узбекоязычной школы в городе Вахдат обратились с письмом в Минобразования и с просьбой о переквалификации их школы на таджикскую или русскую, с тем чтобы их дети завтра смогли получить высшее образование в ВУЗах Таджикистана», - говорит Алиев.

Замначальника управления образования по городу Душанбе Фарход Худоёров согласен с тем, что количество уроков узбекского языка в столице сократилось, но даже и на их проведение не хватает квалифицированных учителей. В то же время в городе Восе на юге школа с узбекским языком обучения перейдет полностью на таджикский сразу же после того, как ученики последних четырех классов закончат обучение.

Юлдуз Джураева, учитель физики из Душанбе, описала порочный круг, в котором сокращающиеся размеры классов, вызванные родителями, выбирающими таджикские школы, делают узбекские школы все менее и менее самоокупаемыми.

«Такой выбор [регистрация детей в таджикские школы] они делают потому, что стало строже по отношению ко всем – всем в обязательном порядке надо знать таджикский язык, иначе на работу не устроишься, и в университет не примут», - говорит она.

ОБВИНЕНИЯ В ДИСКРИМИНАЦИИ

Проблема обучения узбеков на своем языке обсуждается открыто, но вот проблема представленности их в государственных структурах является более щепетильным вопросом.

Высокопоставленный чиновник рассказал в интервью IWPR на условиях анонимности, что решил не предлагать этническому узбеку работу в своем отделе, даже несмотря на подходящую квалификацию.

«Меня в правительстве не поймут, - говорит он. - Если он бы своевременно поменял свою национальность в паспорте, то возможно, шансов у него было бы больше».

Власти продолжают применять советский принцип разделения людей по «национальности» - этническому происхождению, например, русские или узбеки – а также по наличию гражданства Таджикистана.

Сотрудник правоохранительных органов, пожелавший остаться неназванным, рассказал IWPR о том, что его не повысили в звании, так как он узбек, тогда как более молодые таджикские коллеги получили повышение.

Он сказал, что понимает общую политику построения государственности, но возмущен дискриминацией.

«Это страна, где мы родились и выросли, мы согласны с тем, что мы обязаны знать таджикский язык, - говорит он. - Обижают лишь негласные запреты, касающиеся узбеков».

Официальные данные за апрель показывают, что узбеки занимали всего 7,6% должностей на государственной службе, что намного ниже их общей доли в составе населения.

Зойиров отметил, что узбеки недостаточно представлены в правительстве, парламенте и судебной власти.

«Среди 63 депутатов Совета представителей [нижняя палата] всего двое или 3%, среди судей – примерно такое положение», - добавил он.

Чиновник из государственного департамента кадров государственной службы, пожелавший остаться неизвестным, отрицает, что при подборе кадров происходит дискриминация.

«При приеме на государственную службу, человек обязан указывать свою национальность. Однако это никак не влияет на принятие решения по принятию его на работу на определенную должность», - сказал он в интервью IWPR.

По словам Гульноры, она с внуками пережила оскорбительные выпады на почве национализма и считает, что заявка семьи на покупку земли отклоняется в пользу таджиков.

«Мои сыновья работают в России, приезжают раз в год, - говорит вдова. - Семья большая уже. У нас есть возможность купить землю и тем самым расширить свою жилплощадь. Нас поставили на очередь, но мы ее никак не может дождаться уже 5-ый год, хотя те, кто встал на очередь после нас, получили земли. Мы слышали, что это из-за того, что мы узбеки», - рассказывает она.

В связи с тем, что в государственные струкртуры представителям узбекского меньшинства попасть нелегко, многие из них занимаются частным бизнесом и осознанно не идут в политику. В основном это торговля в сфере малого и среднего бизнеса. Есть немало тех, кто в этом довольно преуспел. Но, опять таки, в крупный бизнес пробиться им нелегко, хотя есть отдельные узбеки, которым удалось достичь такого уровня.

ПРАГМАТИЧНАЯ ЗАМЕНА ДОКУМЕНТОВ

Некоторые узбеки пытаются ассимилироваться, сменив «национальность» на таджик в паспортах.

Низора Рахимова, начальник ЗАГСа Восейского района, говорит, что получает все больше заявлений на регистрацию детей таджиками при рождении.

«Даже бывают случаи, в моей практике, когда приходят родители узбеки, по-таджикски слова не могут произнести, но тоже просят, чтобы мы их детей записали, как таджиков, - говорит она. - По их словам, делают они это с целью обеспечить лучшее будущее для своих детей».

Такое изменение было бы возможным, если бы один из родителей был таджиком, сказала она, добавив, что в некоторых случаях люди искали в архивах документальное подтверждение таджикского происхождения.

По словам Рахимовой, «В советское время графа национальность не имела значения. А сейчас…».

По словам Зойирова, государство должно относиться ко всем гражданам, как к обществу, предоставляющему равные возможности для всех, и такие группы, как узбеки, не должны называться «диаспорой», что неправильно.

«Это наиболее политическое мудрое и реальное отношение к русским, узбекам, казахам, татарам, украинцам и представителям иных языковых общностей, с которыми в единстве мы и есть народ Таджикистана», - говорит он.

Зарина Эргашева и Билол Шамс – журналисты, прошедшие обучение в IWPR в Таджикистане.