Таджикистан: кампания по возвращению студентов исламских университетов домой

Кампания по возвращению молодых сограждан, обучающихся в медресе и исламских университетах за границей, вызвала неоднозначную реакцию. В то время как власти утверждают, что эта мера разработана для защиты молодых людей от радикального исламского воздействия и относится только к студентам, уехавшим за границу без официального разрешения, существуют мнения, что это – неуклюжая попытка властей урезать религиозную свободу.

Часть из тех нескольких тысяч таджиков, которые обучаются в зарубежных исламских религиозных учебных заведениях, уже возвращаются на родину.

Более 100 из них 22 ноября вернулись из Ирана после запроса Министерства иностранных дел Таджикистана об оказании содействия, направленного в Тегеран. Другая группа примерно в таком же количестве две недели назад вернулась домой из Египта; а посол Таджикистана в Исламабаде Зубайдулло Зубайдов заявил, что по меньшей мере 200 студентов в возрасте от 11 до 30 лет вернулись из Пакистана. По его словам, сотрудники посольства связывались с пакистанскими властями, ездили в медресе и убеждали таджикских граждан вернуться домой.

Кампания по возвращению студентов началась после речи президента Эмомали Рахмона в августе, в которой он предупреждал родителей, что экстремисты могут сбить их детей с пути.

«К сожалению, в большинстве случаев молодые люди, оставшись без контроля, обучаются не на мулл, а становятся на путь терроризма и религиозного экстремизма, - сказал Рахмон. – Необходимо их всех вернуть, иначе они все станут предателями и изменниками родины».

В своем интервью новостному агентству «Азия Плюс» Раджабали Сангов, начальник международного отдела Министерства образования, пояснил, что власти имели в виду только тех студентов, «кто не согласовал с министерством или хукуматом [местными властями] свою поездку, и если никто не знает, где и по каким специальностям они учатся».

Министр иностранных дел Хамрохон Зарифи сказал журналистам в прошлом месяце, что власти до сих пор пытаются установить точное число студентов, подпадающих под эту категорию. Комитет по делам религии при правительстве страны, между тем, сообщил, что в Пакистане, Иране, Египте и Саудовской Аравии находятся около 1430 студентов, в то время как по неофициальным данным эта цифра может составлять более 3000 человек.

В стране, в которой мусульмане-сунниты составляют большинство, и в которой крайне мало рабочих мест, многие семьи хватаются за возможность отправить ребенка на учебу в заграничную религиозную школу. Обычно им нужно оплатить только получение визы и стоимость билета в одну сторону, все остальные расходы покрываются за счет исламской благотворительности или из бюджета страны, в которой будет учиться ребенок.

Возвращающиеся студенты и их родители опасаются возможных репрессий, хотя они и выполнили требование президента Рахмона.

14-летний Мурод Амиркулов (имя изменено) вернулся со своим отцом Махмадали в город Курган-Тюбе, расположенный на юге Таджикистана. Он провел два года в медресе в Пакистане, которое на основании слухов выбрал его отец.

Мурод рассказал, что, когда самолет приземлился в аэропорту Душанбе, его и еще нескольких молодых людей расспрашивали сотрудники правоохранительных органов о том, чему именно их учили в медресе. «Милиционеры записали наши адреса и номера телефонов, после чего отпустили нас к родителям», - сказал Мурод.

Когда IWPR задал ему вопрос об условиях в медресе в Пакистане, Мурод мало что рассказал, кроме того, что изучал Коран и его кормили три раза в день.

Его отец попросил Мурода вернуться из-за слов президента Рахмона, а также потому, что боялся потерять с ним связь. «Было и так, что он исчезал на долгие месяцы, а я начал на этой почве серьёзно болеть», - сказал Махмадали.

Мать другого студента, который до сих пор находится за границей, сказала, что давно не имеет с ним связи.

«Первое время он звонил раз в месяц, а в последние полтора года мы не знаем, что с ним и где он, - сказала женщина, не пожелавшая назвать свое имя. – Я надеюсь, что мой сын вернётся живым и невредимым, и его не будут преследовать за то, что он обучался в медресе».

Житель Душанбе на условиях анонимности сказал, что его расстроила кампания по возвращению студентов, так как из-за этого его 20-летний сын может лишиться возможности окончить исламский университет в Турции.

Хикматулло Сайфуллозода из Партии исламского возрождения, оппозиционной организации, имеющей два места в парламенте, предупреждает, что эта инициатива лишь не даст законопослушным студентам получить религиозное образование, но не сократит угрозу экстремизма.

Кампания явно имеет целью ограничить распространение религиозного образования пределами Таджикистана, где власти тщательно контролируют практику ислама через Совет улемов (верховный религиозный орган страны), который, в свою очередь, отдает распоряжения признанным мечетям, число которых составляет около 3000. Такие существующие в Таджикистане радикальные группировки, как Хизб ут-Тахрир, Таблиги Джамаат и движение Салафия действуют подпольно, а их члены подлежат аресту.

Не разрешено частное обучение религиозного толка, даже если оно производится дома. 19 действующих медресе должны периодически проходить регистрацию в органах власти. Частный Исламский университет в начале 2008 года перешел в ведомство Министерства образования и был переименован в Исламский институт. Теперь он подлежит тщательной проверке как в отношении сотрудников, так и в отношении учебного плана.

По словам критиков, инициатива по предотвращению отъезда студентов за рубеж является частью попыток установить еще больший контроль над религиозной деятельностью. Они ссылаются на законодательство, принятое в 2009 году, которое ужесточило правила, применяемые к религиозным сообществам. Совет улемов недавно внес рекомендации о том, что женщин должны носить традиционную таджикскую одежду, а не исламские хиджабы, которые так же являются частью одежды и которые власти ассоциируют с радикальным уклоном.

В октябре заместитель главы правительственного комитета по делам религий Мавлон Мухторов утверждал, что официального запрета на ношение мусульманской одежды или бороды не было.

Однако житель Душанбе Умар Одилов сказал, что на деле милиция ведет себя так, будто ношение бороды противозаконно.

«Меня просто остановили и начали допрашивать, откуда я и чем занимаюсь, - рассказывает он, вспоминая встречу с людьми в штатском. – Они сказали, что в Таджикистане отныне запрещено ношение бороды».

Сайфуллозода считает, что власти не хотят, чтобы даже умеренно верующие мусульмане принимали участие в большой политике, например, примкнув к его партии.

«После парламентских выборов [в феврале нынешнего года] власти комплексно взялись за регулирование ислама в стране для того, чтобы в Таджикистане не возникла почва в пользу Партии исламского возрождения и не укреплялся политический ислам, - говорит Сайфуллозода. – Каждый волен сам выбирать, как одеваться, отращивать себе бороду или нет, и где обучаться».

Зарина Эргашева, журналист в Таджикистане, прошедшая тренинги IWPR.

Данная статья была подготовлена в рамках двух проектов IWPR: «Защита прав человека и правозащитное образование посредством СМИ в Центральной Азии», финансируемого Европейской Комиссией, и «Информационная программа по освещению правозащитных вопросов, конфликтов и укреплению доверия», финансируемой Министерством иностранных дел Норвегии.

IWPR несет полную ответственность за содержание данной статьи, которое никоим образом не отражает взгляды стран Европейского Союза или Министерства иностранных дел Норвегии.