США и России не следует соперничать в Центральной Азии

Ведущий эксперт по Центральной Азии Алексей Малашенко считает, что если такие крупные внешние игроки, как Россия и США, будут взаимодействовать, а не соперничать по вопросам безопасности в регионе, в выигрыше будут все.

Малашенко, руководитель программы «Религия, общество и безопасность» Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace) в Москве, эксперт по центральноазиатской политике и исламовед, проанализировал будущие перспективы для Кыргызстана и региона в целом в своем интервью для IWPR, будучи в столице страны Бишкеке 3 ноября. Он принимал участие в работе круглого стола, проведенного совместно IWPR и Институтом общественной политики (IPP) в Бишкеке.

Интервью началось с вопроса IWPR о том, каковы интересы Москвы в Кыргызстане, учитывая рост числа предположений о роли России на политической сцене в Кыргызстане.

Малашенко: Россия до сих пор не может четко сформулировать свои национальные интересы по всему периметру границ. Даже в отношениях с НАТО. Попытки определиться, конечно, есть. Это справедливо и для Центральной Азии.

Центральная Азия – это бывшее советское пространство. Здесь российская военная база, многие политики выступают с пророссийских позиций, есть довольно значительное русскоязычное население.

Если Россия будет поддерживать здесь стабильность, то автоматически возрастает ее влияние в регионе. Пока что Россия пытается играть роль медиатора по некоторым острым проблемам, например, по водной. Не всегда удачно.

Но если в Кыргызстане влияние России существенно, и если предположить, что премьером здесь будет пророссийский человек, то это будет очень важно для России. Кыргызстан станет той страной, где Россия будет чувствовать себя комфортно. Кыргызстан - очень хороший российский стратегический плацдарм. Так что можно говорить о взаимных национальных интересах.

Для Кыргызстана отношения с Россией, безусловно, важны. В СМИ КР даже называли Россию главным вектором кыргызской политики. Возможно. Но все-таки политика у Кыргызстана мультивекторная. Есть и американский фактор, и казахский, и китайский.

И если эта тенденция будет усиливаться, то [российско-кыргызские] отношения будут еще прочнее. И уж, конечно, Кыргызстану совсем невыгодно конфликтовать с Россией.

IWPR: Насколько мы сейчас можем говорить о «Большой игре» США против России - шаблоне западных СМИ, когда речь заходит о Центре транзитных перевозок [воздушной базы США для перевозки грузов в Афганистан] в Манасе? Или все гораздо сложнее?

Малашенко: Это не игра. Это попытка каким-то образом переосмыслить отношения, которые существуют. Попытка россиян подтвердить в глазах американцев российские интересы, а со стороны американцев – посмотреть, насколько Россия может быть эффективным партнером по стабилизации в Центральной Азии.

О конкуренции, если исходить из того, что тут Манас, а там Кант, говорить слишком примитивно. Во-первых, Россия и США – все-таки государства разных масштабов. Во-вторых, Россия не воюет в Афганистане. В-третьих, отношения в Центральной Азии вписываются в общий контекст американо-российских отношений: НАТО, Кавказ и так далее. То есть видеть изолированно здесь какие-то тренды некорректно. И пока что Центрально-Азиатский регион – это в известном смысле общее поле для сотрудничества благодаря Афганистану.

Конечно, есть амбиции и у тех, и у других. И американцы не собираются уходить оттуда, куда пришли. И вообще, как бы ни назвали Манас, главное, что там стоят американские самолеты.

IWPR: По каким причинам Россия сейчас с большим энтузиазмом смотрит на сотрудничество с НАТО по Афганистану? И что это значит для Центральной Азии?

Малашенко: Для этого надо знать, кто возглавит Комитет по международным делам в Сенате США после выборов в Конгресс: это будет [Джон] МакКейн или кто-то другой. От этого будет зависеть многое.

Как себя поведут американцы дальше, и как Россия на это будет реагировать, я пока не берусь говорить. Потому что вся российская политика реактивна. Между прочим, есть угроза обострения отношений вокруг Грузии, а это немедленно аукнется и в Центральной Азии. Все же взаимосвязано.

А то, что сейчас Россия сотрудничает с НАТО, – это нормально.

Любопытна история о совместной российско-американской операции по наркотикам. Директор Российской федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов был там весной и был прекрасно принят. Но, видимо, президент Афганистана Хамид Карзай обиделся, что его не подключили к этой операции, тем самым выразив ему недоверие. А потом в России стали писать о возможном возвращении в Афганистан российских военных инструкторов. Вряд ли это правда, но пишут... В Афганистане однозначно следят за действиями России.

IWPR: Насколько велика сейчас угроза для Центральной Азии со стороны Талибана и исламского движения Узбекистана (ИДУ)?

Малашенко: Угроза есть, если Талибан войдет в правящую коалицию Афганистана. И тогда вопрос: талибы у власти, американцы и русские с этим согласились. То как же быть с исламистской оппозицией, например, в Узбекистане? Ведь местные исламские радикалы тоже говорят о социальной справедливости, о коррупции… А идеология у них одна.

По поводу ИДУ: во-первых, оно есть. Неизвестно, в каком количестве. Во-вторых, его бойцы вооружены. В-третьих, подготовлены. ИДУ пользуется поддержкой извне: и деньгами, и тренировочными лагерями. На их стороне воюют не только арабы, но еще и выходцы с Северного Кавказа и Узбекистана. Это такое квазимеждународное движение.

И в конфликтной ситуации в Узбекистане они могут сыграть свою роль. А также если в Кыргызстане может случиться нечто гораздо худшее, чем то, что было в этом году [массовые этнические столкновения в июне]. Это реальная вооруженная сила, которая претендует на борьбу за справедливость. Так что это потенциально очень значимый фактор, не говоря уже о [запрещенной исламской партии] Хизб-ут-Тахрир.

IWPR: Как вы думаете, кто и что может стоять за событиями в Раштской долине [столкновения между правительственными войсками и боевиками на востоке Таджикистана]?

Малашенко: В Таджикистане чересполосица. Там проблемы с исламской оппозицией, с отношениями между регионами страны, проблемы «семьи», проблемы исламского политического пространства.

Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) была главным звеном в Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) [во время гражданской войны 1992-97 годов], но ее убрали на второй план. Сейчас в связи с ухудшившимся положением она начинает активизироваться: критикует власть, требует участия в принятии решений. Но она лояльна к власти. Это, так сказать, «исламские реформаторы».

Есть еще Хизб-ут-Тахрир… и то же ИДУ. В общем, у ислама в Таджикистане уже есть политическое пространство. Если к этому добавить общую исламизацию и архаизацию таджикского общества, гигантское количество мечетей и медресе, то во всяком случае предпосылки для исламского подъема существуют. А через [пограничную] реку уже Афганистан. И, кстати, российская база [в Таджикистане] – это реальный фактор стабильности.

IWPR: Возможно ли в Таджикистане повторение событий, подобных тем, что произошли в Кыргызстане, то есть смена власти?

Малашенко: Если это будет, то это еще одна гражданская война. А люди так устали еще от той [первой гражданской] войны. Когда война закончилась, помню, как народ гордился, что у них заработали светофоры. Еще раз прокручивать все это? Ну разве мать пустит на войну своего сына, которому было 10, когда война закончилась, а сейчас ему чуть больше 20?

IWPR: У нас не раз поднимали вопрос о выводе базы в Манасе. Можно ли здесь говорить о спекуляциях политиков для того, чтобы в том числе добиться расположения России, или же это реальные требования?

Малашенко: Во-первых, повод для Манаса – это конфликт в Афганистане. Пока будет [конфликт в] Афганистане, будет Манас. И самолеты там будут – они нужны и Америке, и России.

Во-вторых, если предположить, что кто-то в Кыргызстане начнет спекулировать, мол, давайте уберем Манас, то в крайнем случае американцы могут обойтись и без Манаса. Они перенесут базу в Турцию, хотя это будет дороже. И никто от этого не выиграет.

Пара «Манас-Кант» действительно прагматична. Это символ совместной [американо-российской] близости. Да и Кыргызстану это выгодно.

Но есть еще другой сценарий – американцы уйдут в Узбекистан. Будет большой Ханабад [воздушная база США до 2005 года]. Там будет американская база навсегда. Так что выводить [базу США] из Кыргызстана не нужно России. Никто из серьезных политиков Кыргызстана не скажет американцам: «Убирайте базу».

Дина Токбаева – редактор IWPR по Кыргызстану.

Данная статья была подготовлена в рамках двух проектов IWPR: «Защита прав человека и правозащитное образование посредством СМИ в Центральной Азии», финансируемого Европейской Комиссией, и «Информационная программа по освещению правозащитных вопросов, конфликтов и укреплению доверия», финансируемой Министерством иностранных дел Норвегии.

IWPR несет полную ответственность за содержание данной статьи, которое никоим образом не отражает взгляды стран Европейского Союза или Министерства иностранных дел Норвегии.