Конкуренция России и Китая в Центральной Азии

По словам ведущего итальянского эксперта по региону, в ближайшие годы Центральная Азия станет центром экономической конкуренции, в то время как традиционный союзник – Россия – пытается вернуть позиции, утраченные относительно все более расширяющегося мощного присутствия Китая.

IWPR предложил исследователю Университета Камерино Фабио Индео, который специализируется на геополитике Центральной Азии и конкуренции внешних игроков за влияние в регионе, прокомментировать возрастающую роль Китая.

Индео также остановился на следующих вопросах: как на центральноазиатских государствах отразится вывод международных войск из соседнего Афганистана через три года; возрастающее значение Ирана в Центральной Азии, и каков конфликтный потенциал региона в целом.

IWPR: Рост китайского присутствия в Центральной Азии кажется неотвратимым, и некоторые высказывают опасения, что экономики стран региона попадут под влияние этого мощного соседа. Каково ваше мнение по этому поводу?

Фабио Индео: Экономический рост Китая в независимой Центральной Азии был очень впечатляющим, особенно по сравнению с Россией. В данный момент Китай является третьим крупнейшим коммерческим партнером центральноазиатских государств, после России и Европейского Союза. В 2009 году чистый объем торговли Китая с центральноазиатским регионом впервые превысил объем России, и есть тенденция к его увеличению в ближайшие годы.

У Китая развитые глубокие экономические отношения со всеми пятью центральноазиатскими государствами, даже несмотря на то, что торговля в основном ориентирована на государства, граничащие с ним. Это второй по величине иностранный инвестор в Таджикистане, тогда как Кыргызстан обошел Казахстан как основное направление для китайского экспорта в Центральной Азии.

Улучшение стратегического партнерства с богатым нефтью Казахстаном – это один из главных успехов экономической стратегии Китая, так как она основана на соответствующих геополитических факторах типа ядерного и энергетического сотрудничества. Также Китай предоставил Казахстану кредит на развитие казахских промышленных объектов и зоны свободной торговли на китайско-казахской границе.

Но его основная цель – экономическая интеграция – категорически отвергается центральноазиатскими республиками и Россией, по вполне понятным разным стратегическим причинам. Центральноазиатские народы противостоят созданию общего рынка свободной торговли, возглавляемого Китаем посредством Шанхайской Организации Сотрудничества, в основном потому, что они опасаются стать экономическими протекторатами Китая.

Среди других факторов, которые могут воспрепятствовать экономическому господству Китая в регионе, является "нашествие" китайских товаров на центральноазиатские рынки, что могло косвенно снизить темпы внутринационального производства; все больше китайских фермеров скупают земли в Таджикистане, и то, что есть разрыв между заработной платой китайских и центральноазиатских работников, занятых в строительной инфраструктуре. Эти факторы способствуют распространению недовольства среди части местного населения и могут создать потенциальную угрозу политической стабильности и безопасности более слабых государств, таких как Кыргызстан и Таджикистан.

IWPR: В прошлом году начал действовать Таможенный Союз между Россией, Беларусью и Казахстаном. Как это объединение во главе с Москвой влияет на российско-китайскую конкуренцию за экономическое влияние в регионе?

Индео: Создание Таможенного Союза в СНГ [Содружество Независимых Государств] должно интерпретироваться как геополитический ответ России на вызов, брошенный позицией силы Китая в центральноазиатской торговле. Интеграция Казахстана и вскоре Кыргызстана в Таможенный Союз и планируемое расширение до Таджикистана, кажется, подтверждает эту интерпретацию – то есть попытку России построить евразийскую региональную организацию для ослабления китайского экономического вмешательства в Центральную Азию и восстановления собственного традиционного влияния.

Долгосрочная реализация и успех данного Таможенного Союза изменит региональную геополитическую ситуацию, даже если Пекин обладает стратегическим инструментом, который он может использовать для обращения экономических отношений с центральноазиатскими государствами в свою пользу, – финансово-экономическое орудие в форме громадных инвестиций и льготных кредитов для центральноазиатских стран. Это может воспрепятствовать попыткам России, так как Москва не может конкурировать с Пекином в экономическом плане.

Фактически в прошлые годы Россия ослабила реализацию ряда таких проектов, как газовый трубопровод по берегу Каспия и предполагаемые инвестиции в развитие узбекского энергетического сектора, из-за отсутствия денег для инвестиций.

Более того, интересно отметить, что реализация Таможенного Союза при поддержке России может быть полезной для Китая, разрешив доступ китайским товарам на объединенный рынок с населением в 170 миллионов человек.

IWPR: Как изменятся геополитические роли Узбекистана и Туркменистана после того, как американские войска будут выведены из Афганистана в 2014 году?

Индео: Трудно предугадать сценарий после планируемого вывода военных сил США и НАТО, поскольку нужно учесть множество разных факторов. Самый важный вопрос – останется ли Афганистан в 2014 году основным источником угроз и нестабильности для Центральной Азии.

Туркменистан и Узбекистан должны сыграть значимую роль в региональной геополитике после вывода американских войск, поскольку они, как приграничные государства, разделяют те же проблемы безопасности. Однако недавние внешнеполитические решения, кажется, отражают нежелание принимать эту растущую ответственность и участвовать в обеспечении безопасности и стабильности в регионе.

В данное время Узбекистан играет основную геополитическую роль в своем положении узла для Северной сети поставок (ССП), в то время как 98% невоенных поставок осуществляется через узбекско-афганскую границу. После вывода войск США Узбекистан может быть подвергнут терроризму, а прекращение ССП может создать огромные потери для узбекской экономики.

Решение Узбекистана об отстранении от общей стратегии на период после 2014 года – когда он отказался подписывать окончательный документ во время саммита НАТО в Стамбуле 2 ноября – очень сложно объяснить. Это может быть стратегической попыткой получить более выгодные прибыли, с учетом того, что президент Ислам Каримов полностью осознает, что реализация успешной стратегии будет невозможна без участия Ташкента.

Невозможность участия Туркменистана в ССП и диверсификации маршрута поставок через туркмено-афганскую границу является слабым местом в стратегии на период после вывода американских войск. Кроме того, отказ Туркменистана войти в региональные организации безопасности – в соответствии с политикой нейтралитета – препятствует амбициям Ашгабата сыграть свою роль в стабилизации Афганистана.

IWPR: Что вы можете сказать о роли Ирана в Центральной Азии?

Индео: Роль Ирана в Центральной Азии должна увеличиться в ближайшие годы, даже если в данное время его теологическая политическая система воспринимается как угроза светским центральноазиатским государствам.

Иран – единственный региональный геополитический игрок, который – как и Россия – участвует в развитии гидроэнергетических ресурсов в Центральной Азии, оказывая поддержку таджикской станции «Сангтуда-2» (Прим. ред. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад вместе с Эмомали Рахмоном запустил первый агрегат «Сангтудинской ГЭС-2», во время своего визита в Таджикистан в сентябре 2011 года. Доля участия Таджикистана в проекте эквивалентна 40 миллионам долларов, Ирана - 180 миллионам долларов.).

Иранское влияние в регионе было очевидным, когда Тегеран принудил Узбекистан аннулировать свое решение о блокировании иранских грузов, направляющихся в Таджикистан, предназначенных для «Сангтуды-2», а Ташкент, как известно, выступает против строительства новых гидросистем в ЦА. Иран тогда пригрозил прекратить провоз узбекского экспорта через свой крупнейший южный порт Бендер-Аббас.

Кроме того, Иран является потенциальной страной транзита для экспорта энергии и активно вовлечен в региональную политику. Фактически это одно из пяти прибрежных государств на Каспийском море.

IWPR: 2011 год принес перемены на политической арене, которые всему миру продемонстрировала «арабская весна». Насколько такая смена режима возможна в Центральной Азии?

Индео: Отдельные центральноазиатские и северно-африканские государства имеют много общих проблем. Это проблемы авторитарного контроля, ограниченной свободы прессы, ограничений гражданских и политических прав, отсутствие многопартийной системы, и выборы, которые не полностью соответствуют международным стандартам.

В этом году американская НПО "Freedom House" присудилa Туркменистану и Узбекистану наряду с рядом других стран мира рейтинг "худшие из худших" государств из-за их авторитарного и репрессивного режима. Если рассматривать это так, то в этих двух странах ЦА есть элементы, которые потенциально могут спровоцировать сценарии, аналогичные африканским.

Таджикистан можно назвать слабым звеном в центральноазиатском регионе. Опасное сочетание бедности, авторитаризма, правительственных жестких мер против религиозных и гражданских свобод, и угрозы исламского терроризма так же делают это уязвимое государство потенциально подверженным волне переворота.

Интервью провела Дина Токбаева, региональный редактор IWPR по Центральной Азии в Бишкеке.

Если у вас есть комментарии или вы хотите задать вопрос по этому материалу, вы можете направить письмо нашей редакторской команде по Центральной Азии на адрес feedback.ca@iwpr.net.