ТУРКМЕНИСТАН: КАКОВЫ ШАНСЫ НА «ОТТЕПЕЛЬ»?

, можно сказать, заранее известны, но как ситуация будет развиваться после голосования - остается загадкой. Некоторые аналатики и, несомненно, временная власть в стране полагают, что систему, созданную первым президентом Сапармуратом Ниязовым, можно изменить в результате постепенной эволюции.



Другие утверждают, что стабильность отнюдь не гарантирована, указывая на то, что в стране с короткой историей государственности есть центробежные силы (представленные, в основном, в форме региональных группировок), – которые могли бы бросить вызов преемникам Ниязова.



Перемены в Туркменистане начались необыкновенно быстро - с предвыборных обещаний исполняющего обязанности президента Гурбангулы Бердымухаммедова провести реформы в сферах здравоохранения и образования, а также предоставить больший доступ к внешнему миру. Эти обещания равносильны признанию того, что политика, проводимая Великим лидером, была не без изъяна и может быть улучшена или даже изменена на прямо противоположную.



При подготовке этой публикации Институт по освещению войны и мира (IWPR) полагался на знания широкого спектра экспертов, включая туркменских аналитиков и активистов, проживающих в настоящий момент за рубежом. Мы также использовали наши контакты внутри страны, чтобы сделать оценку мнений людей в момент такой неопределенности.



Проведенные нами интервью выявили некоторый консенсус среди экспертов в том, что в стране все начнет меняться, хотя и медленно. Окружение Ниязова в правительстве и службах безопасности быстро взяло под контроль переходный период и рассчитывает остаться у власти, как только пройдут президентские выборы, намеченные на 11 февраля, и Бердымухаммедов будет официально объявлен лидером страны.



Их способность найти средства на улучшение благосостояния населения, обеспечение услуг здравоохранения и образования будет зависеть от их умения мобилизировать ресурсы, полученные от продаж газа и хлопка за рубеж. Но при этом любые попытки создания более плюралистической политической системы будут предотвращены: самых активных оппонентов за пределами страны заглушат, а любые признаки инакомыслия внутри страны будут подавлены.



Отмена некоторых решений Ниязова в социальной сфере или смягчение их последствий обеспечат новым властям поддержку населения, хотя народные волнения в любом случае маловероятны.



В условиях отсутствия политических партий и других видов формальных общественных объединений возможно, что неформальные региональные группировки под руководством местных «серых кардиналов» попытаются бросить вызов ашгабадской элите, которая сейчас находится у власти. Есть признаки того, что власти признают необходимость быть более открытыми для других игроков, но они также могут прибегнуть к явному запугиванию, чтобы держать региональные интересы под контролем.



Что касается внешней политики, то наблюдатели, давшие интервью IWPR, полагают, что Туркменистан, возможно, будет делать попытки к примирению с Западом, который подвергал сильной критике ситуацию с правами человека во времена Ниязова. Россия же окажется в более сильной позиции, чем когда-либо, и сможет оказывать влияние на страну за счет контроля над трубопроводами, которые необходимы Туркменистану для экспорта газа.



От коммунизма до Туркменбашизма



Ниязов стал первым секретарем ЦК Коммунистической партии Туркменской ССР в 1985 году, а в 1992-м, через год после того, как страна стала независимой, он был единственным кандидатом на выборах в президенты и получил, по официальным данным, 99,5 процента голосов. Он уничтожил зарождавшуюся политическую оппозицию, так что его единственных оппонентов можно найти теперь только за рубежом, создал подконтрольное государственное телевидение и ужесточил меры по отношению к неправительственным организациям.



Вместо коммунизма Ниязов создал туркменскую национальную идеологию, выстроенную вокруг его личности, присвоив себе титул Туркменбаши или «лидер всех Туркмен».



Страна получает значительные доходы в твердой валюте за счет экспорта двух своих основных ресурсов – хлопка и газа, но большая часть этого богатства ушла на финансирование помпезных проектов - таких, как дворцы, статуи и другие монументальные сооружения в честь президента.



Зависимость экономики от экспорта сырья привела к усилению государственного вмешательства в экономику, что ограничило рост предпринимательства, хотя есть и некоторые успехи в привлечении инвестиций в текстильную промышленность. Развитие экономики сдерживалось и недостатком кадров в госструктурах. Дефицит профессионалов, возможно, сказывается и на экономических показателях. Ниязов постоянно отправлял в отставку министров, обвиняя их в некомпетентности и коррупции, и вне зависимости от того, насколько правдивы эти обвинения, результатом постоянной смены чиновников стала неэффективность в управлении страной.





БЫСТРЫЕ ПЕРЕМЕНЫ



В восточных государствах постсоветской Евразии большинство национальных лидеров сохранили свои посты с коммунистических времен, поэтому практически нет опыта передачи власти после смерти лидера. Единственная параллель, которую можно провести – это ситуация в Азербайджане. Но там процесс передачи власти от президента Гейдара Алиева в руки его сына Ильхама произошел не за один день. Было достаточно времени, чтобы конфликты, которые возникли в правящей элите, улеглись.



В случае же с Туркменистаном наблюдатели, опрошенные IWPR, проводили параллели с событиями, последовавшими за смертью Сталина в 1953 году. Аналогия состоит в том, как преемники автократа, который обладал неограниченной властью, справляются с последствиями его смерти – переходя от правления одного человека к правлению группы, уничтожая самые худшие проявления тирании, но в то же время продолжая на словах признавать систему, которая обеспечивает их собственную легитимность.



После смерти президента Ниязова от остановки сердца ночью 21 декабря потребовалось всего несколько часов, чтобы элита определилась с выбором временного лидера и будущего главы государства, которым стал Гурбангулы Бердымухаммедов.



Мало кто сомневается в том, что он одержит оглушительную победу 11 февраля, во многом потому, что избирательная система не приспособлена к проведению справедливых выборов – например, глава Центральной избирательной комиссии Мурат Гаррыев открыто выразил поддержку фавориту.



Другие кандидаты – менее значимые фигуры. Тот факт, что все они выходцы из различных регионов, является, скорее всего, признанием наличия региональных интересов, чем реальной попыткой кооптировать влиятельные фигуры из регионов.



Информации о том, что происходит в политических кулуарах Туркменистана, мало, но, по-видимому, Бердымухаммедов заручился поддержкой кабинета бывшего президента. Некоторые аналитики полагают, что он не более чем номинальный лидер, выдвинутый группой силовиков.



Вопреки опасениям, временная администрация удержала власть и не потеряла контроль над страной. Это случилось во многом благодаря тому, что Бердымухаммедов и другие ключевые фигуры, в частности, начальник президентской охраны Акмурад Реджепов, быстро заключили соглашение, позволяющее им удержаться у власти и исключить посторонних, по крайней мере, на данный момент.



Но преемники Ниязова столкнутся с рядом проблем, которые они должны будут решить прежде, чем режим сможет по-настоящему считаться устоявшимся.



•Идут разговоры о либерализации, но будущие лидеры не смогут сразу же отречься от наследия Ниязова, так как оно является источником их легитимности.



•За отсутствием перспективы проведения демократических реформ иерархическая система будет сохранена, но вопрос в том, сможет ли она работать, когда больше нет всемогущей деспотичной фигуры. Как сказал туркменский аналитик Шохрат Кадыров, политикам и олигархам, из которых состоит элита, «не нужен еще один Туркменбаши».



•Новая власть будет вынуждена признавать и считаться с региональными интересами, но, возможно, ей будет сложно избавиться от своей существующей зависимости от одной группы – племени теке из Ахальской области.





ФОРМИРУЮЩАЯСЯ СТРУКТУРА ВЛАСТИ



В последний раз выборы в Туркменистане проходили в 1992 году, когда лидер Коммунистической партии Ниязов превратился в национального лидера, получив 99,5 процента голосов.



Начиная с того дня, когда было объявлено о смерти Ниязова, его близкие соратники пытаются наладить процесс, который должен привести к новым выборам. Этот процесс не обошелся без определенных махинаций. Бердымухаммедов, который занимал должность вице-премьера (в то время как президент Ниязов сам выполнял функции премьер-министра), не мог автоматически стать его преемником.



По Конституции, спикер парламента, или Межлиса, Овезгельды Атаев был следующим по иерархии после Ниязова и, следовательно, именно он должен был стать временно исполняющим обязанности президента. Однако на созванном совместном экстренном совещании влиятельный Государственный совет безопасности и кабинет министров приняли решение, что Атаев не может занять эту должность, так как прокуратура возбудила против него уголовное дело. Но когда именно это дело было возбуждено, остается неизвестным. Позже Атаев был формально снят с должности.



Однако сам факт того, что Бердымухаммедов стал временным лидером, автоматически отстранял его от участия в предстоящих выборах. Для решения этого вопроса Халк Маслахаты – высший законодательный орган страны, который стоит над Межлисом (парламентом) – созвал 26 декабря экстренную сессию, на которой кандидатура Бердымухаммедова была одобрена в качестве временного лидера, и он получил добро на участие в выборах. На этой сессии также был снижен возрастной порог, установленный Конституцией для кандидатов в президенты, - с 50 до 40 лет, что дает возможность Бердымухаммедову, которому сейчас 49 лет, стать президентом.



28 декабря глава Центральной избирательной комиссии Мурат Гаррыев назвал пять других кандидатов, среди которых заместитель министра и пять государственных чиновников, являющихся выходцами из различных регионов страны.



Кроме Бердымухаммедова, в президенты баллотируются:



- Аманниаз Атажиков, заместитель губернатора Дашогузской провинции на севере страны;

- Оразмурат Гаражаев, мэр Абадана – города в центральной Ахальской области;

- Мухамметназар Гурбанов, глава Карабекаульского района в восточной Лебапской области;

- Ишангулы Нуриев, заместитель министра нефтяной промышленности и минеральных ресурсов;

- Аширнияз Поманов, мэр западного портового города Туркменбаши (бывший Красноводск) в западной Балканской провинции.



Примечательно, что ни один из министров и ни один областной губернатор (самый высокий пост после правительственного уровня) не участвуют в выборах.



Оппозиция призывает к проведению свободных и честных выборов, в которых будет разрешено участвовать политикам, находящимся сейчас в эмиграции. Но шанса, что такое может произойти, не было никогда – похоже на то, что администрация Бердымухаммедова не имеет особого желания привлечь к политическому процессу других игроков, находящихся в стране, не говоря уже о политиках из числа оппонентов за рубежом. Планы членов оппозиции прилететь в Туркменистан чартерным рейсом не осуществились.



Таким образом, все это больше похоже на внутреннюю операцию, в результате которой непосредственное окружение Ниязова – раньше считавшееся внешними обозревателями неспособным на самостоятельные действия в результате частых правительственных чисток – захватило власть и запустило в ход процесс передачи власти, исключающий посторонних. Под посторонними имеются в виду основные игроки (влиятельные фигуры) внутри страны, а также оппозиция за рубежом.



«На данный момент ключевые фигуры исключены из борьбы за власть, - говорит Марс Сариев, бывший посол Кыргызстана в Ашгабаде, который с большим интересом продолжает следить за развитием политических событий в Туркменистане. – Те, кто принимает участие в президентской гонке, - фигуры второстепенные. Это контролируемый процесс».



Источники в Туркменистане сказали в интервью информационному агентству NBCentralAsia, финансируемому Институтом по освещению войны и мира, что, по крайней мере, внешне все кандидаты имеют равные права. Газеты печатают их фотографии одинакового размера с одинаковым количеством сопроводительного текста, все они проводят встречи с избирателями.



Однако местные комментаторы указывают на то, что встречи с избирателями проводятся только для галочки. Министерство национальной безопасности (МНБ) пристально следит за процессом, чтобы гарантировать, что участники строго придерживаются правил. Чтобы не допустить нарушителей спокойствия и порядка на эти встречи, электорат набирается из числа рабочих фабрик и других граждан, которые добровольно вызвались на эту роль. По словам местного журналиста, даже вопросы, которые они задают, готовятся заранее и раздаются им.



«Не многие верят в то, что грядут перемены, если судить по предвыборной кампании, - говорит обозреватель из Ашгабада. - Сотрудники МНБ повсюду суют свой нос, телефоны прослушиваются, высказывания избирателей подвергаются цензуре, а неугодные лица не допускаются на собрания… Люди боятся высказаться в поддержку любого другого из кандидатов, кроме исполняющего обязанности президента».



Один работник банка рассказал следующую историю: «Меня попросили высказаться в поддержку кандидата Нуриева, заместителя министра нефтегазовой промышленности, и моя речь была опубликована в газете. На следующий день меня вызвал менеджер и сказал написать заявление об увольнении. Оказалось, я должен был поддержать исполняющего обязанности президента».



Один рабочий фабрики заявил, что он и его коллеги тоже поддержали бы заместителя министра, если бы у них была возможность. «Мы хотели высказаться в поддержку Нуриева, но нас предупредили, что мы должны поддержать Бердымухаммедова», - сказал он.



После таких запугиваний работники СМИ пребывают в замешательстве, не зная, как же быть со строгими указаниями уважать вновь приобретенный политический плюрализм. «Наша редакция обязана публиковать три комментария представителей общественности по каждому из кандидатов каждую неделю, - сообщил один из журналистов. – Мы стараемся изо всех сил, но никто не хочет высказываться в поддержку других кандидатов».





ВВЕДЕНИЕ ВРЕМЕННЫХ ЖЕСТКИХ МЕР



Возможно, временное правительство и демонстрирует реформистские наклонности в некоторых политических сферах, но абсолютно ясно, что сейчас оно еще очень далеко от того, чтобы отказаться от хорошо отлаженного механизма давления.



Кончина Ниязова повлекла за собой еще более жесткий надзор и контроль, чем раньше, поскольку временное правительство пытается воспрепятствовать появлению любых источников неприятностей для себя.



Граница с Узбекистаном была закрыта. Отношения с Ташкентом остаются напряженными с тех пор, как Ниязов обвинил узбекские власти в содействии попытке его устранения в ноябре 2002 года. Из других источников стало известно, что армия приведена в состояние повышенной боевой готовности в приграничных зонах.



Внутренние службы безопасности так же не сидели без дела. Группы сотрудников МНБ до трех человек были отправлены из Ашгабада в регионы - как бы в знак того, что их коллегам на местах нужна подмога. Агентством NBCA была получена информация от туркменского правозащитника за рубежом о том, что отряды специального назначения, направленные в Туркменбаши на западе и Мары – город на юго-востоке, вызывали активистов гражданского общества и журналистов для профилактической беседы. Из того же источника стало известно, что их целью являются «люди, которые попали в поле зрение служб безопасности потому, что встречались с иностранцами или принимали участие в зарубежных конференциях, а также те, кого подозревают в правозащитной деятельности».



«Они боятся не оппозиции, которая находится за рубежом, а протестов внутри страны», - подытожил он.



По словам Фарида Тухбатуллина, представителя расположенной в Вене Туркменской Инициативы по правам человека, “усилился надзор за домами тех людей, кого власти считают политически ненадежными, а также родными политических заключенных и родственниками диссидентов за рубежом».



По-видимому, именно эта нервозность спровоцировала арест главы оппозиционного движения «Агзыбирлик» Нурберды Нурмухамедова, об исчезновении которого было объявлено 23 декабря. На севере страны полиция продолжает удерживать активиста по защите окружающей среды Андрея Затоку, который был арестован в Дашогузе за четыре дня до кончины Ниязова.



Применение подобных жестких мер является тревожным знаком. Они сами по себе не могут в полной мере предопределить, как будут развиваться события,

но демонстрируют инстинктивную реакцию нынешних властей – желание установить жесткий контроль в период неопределенности и потрясений.



Еще одним подтверждением уязвимости режима стало заявление Министерства иностранных дел Туркменистана, в котором оно подвергло критике освещение российскими СМИ событий, происходящих в стране в переходный период, утверждая, что обстановка спокойная, что нет никаких проблем с выплатой заработных плат и поставкой продуктов питания. В прошлом критика извне относительно действий руководства страны Туркменистаном, как правило, игнорировалась.





УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ ДО И ПОСЛЕ ВЫБОРОВ



Насколько правильным является предположение, что в случае успешного продвижения Бердымухаммедова к президентству он и его соратники создадут нечто вроде «облегченной системы Туркменбаши», сохраняя внешние атрибуты их предшественника, но в то же время незаметно сглаживая крайности и проводя либерализацию в некоторых сферах жизни?



Судя по публичному заявлению Бердымухаммедова в качестве кандидата на выборах, именно так он и планирует действовать.



Все это зависит от того, насколько жизнеспособными окажутся система и структура правительства, созданные Ниязовым и оставшиеся после него. Ниязов превратил старый советский механизм правления, планирования и контроля в систему, которая практически полностью вращалась вокруг него одного, и, таким образом, он был одновременно и монархом, и полубогом, и органом исполнительной власти. Члены кабинета министров менялись регулярно – часто это происходило во время заседаний, транслируемых по телевидению, когда президент подробно излагал суть их преступлений и рассказывал об их личных недостатках, и затем отправлял прямо в тюрьму.



Будет ли эта диктатура работать без Ниязова? Среди опрошенных журналистами IWPR единого мнения нет.



По мнению туркменского эмигранта в Швеции Мурата Эсенова, главного редактора издания «Центральная Азия и Кавказ», механизмы правления пережили своего создателя.



«Без Ниязова эта система работает довольно-таки успешно, - заявил он журналистам IWPR. – После его смерти многие ожидали хаоса и безвластия. Ни первого, ни второго мы в Туркменистане не видели. То есть за годы своего правления Ниязов смог создать структуру власти, которая более или менее работает даже при его отсутствии.



Система имеет определенную прочность. И эту систему могут изменить люди, пришедшие к власти только после президентских выборов. Они смогут, если захотят, изменить ситуацию в нужную сторону, а если не захотят, то, думаю, их заставить никто не сможет», – говорит он.



Эту точку зрения разделяет Вячеслав Мамедов, возглавляющий Гражданский демократический союз, сказавший, что администрация «была проверена на прочность в самый трудный период – когда умер Ниязов».



Мамедов прогнозирует, что в краткосрочной перспективе администрация «сфокусируется на себе самой» по мере того, как она адаптируется к жизни без Ниязова и попытается получить необходимые ресурсы для управления страной.



По мнению корреспондента московской газеты «Время новостей» Аркадия Дубнова, который является экспертом по Туркменистану, система не может оставаться прежней.



«Система Ниязова работала при нем на вершине пирамиды. Без Ниязова эта система неработоспособна, потому что она требует воспроизведения того же вождя, который наводит систему страха, проникающего во все слои общества. Думаю, что повторения такого вождизма в этой стране не будет», - подытожил Дубнов.



Майкл Денисон, профессор Университета Лидс, считает, что любому новому лидеру нужно время, чтобы дистанцироваться от подавляющего присутствия предыдущего президента.



“Полагаю, это зависит от того, захотят ли лидеры поддерживать культ Ниязова или они будут постепенно снижать его влияние, - говорит он. - На разрушение культа личности Сталина ушло три года. Не думаю, что в данном случае это произойдет внезапно… Память людей будет постепенно стираться, и они начнут смотреть в будущее».





БЕРДЫМУХАММЕДОВ И ЕГО СОРАТНИКИ



В связи с кончиной Туркменбаши - человека, заявлявшего, что он олицетворяет собой всю нацию, некоторые аналитики поднимают вопрос о том, что региональные интересы станут играть более значительную роль и это может даже привести к глубоким разногласиям в высших эшелонах власти.



Одна из сил, удерживающих государство вокруг центра, - это монолитная система, схожая с советской, в особенности - службы безопасности, обеспечивающие порядок.



Многие аналитики полагают, что либо Бердымухаммедов вступил в «брак по расчету» с чиновниками госбезопасности высшего ранга, либо он является всего лишь незначительной фигурой, взращенной ими.



Послужной список Бердымухаммедова является доказательством приверженности Ниязову, выражающейся в продолжительности срока его службы (с 1997 года - в должности министра здравоохранения и с 2001-го - в должности заместителя премьер-министра) в кабинете министров, где чиновники обычно работали всего несколько месяцев, пока с позором не лишались своего места. В должности министра здравоохранения он осуществил жесткие сокращения, уменьшив финансирование больниц и заменив медицинских работников призывниками. В настоящий момент Бердымухаммедов дает понять, что хотел бы улучшить ситуацию с финансированием здравоохранения – скрытая критика в адрес его прежнего начальства.



Дубнов утверждает, что роль Бердымухаммедова не предполагала наличия доступа к таким ресурсам, как доходы от реализации нефти или газа, и поэтому у него не было возможности создания политической базы и потенциальной угрозы для президента.



«Ниязов мог не бояться его, он не угрожал власти какими-то интригами, - говорит Дубнов. – Сегодня именно это свойство оказалось, видимо, очень важным, чтобы сделаться доверенным лицом генерала Акмурада Реджепова, который, видимо, сыграл основную роль в воцарении Бердымухаммедова».



Многие аналитики полагают, что Реджепов, возглавляющий службу охраны президента, играет ключевую роль закулисного «создателя королей».



По словам туркменского обозревателя Шохрата Кадырова, живущего в Норвегии, «за Бердымухаммедовым стоит стечение обстоятельств, и… этническая вертикаль, так как он является представителем ахал-текинского землячества».



Некоторые обозреватели склонны рассматривать Бердымухаммедова как подставное лицо Реджепова и его соратников, планирующих управлять страной, находясь в тени.



«Я считаю, что существующая элита надежно держит власть в своих руках, - говорит Денисон. – Это не значит, что Бердымухаммедов может не беспокоиться о своей власти, он может быть достаточно слабой фигурой, и, может быть, он выполняет пожелания людей из охраны президента и силовых структур. Думаю, мы будем свидетелями более сильного влияния людей из силовых структур».



Эсенов не согласен, что Бердымухаммедов является слабой фигурой, ссылаясь на длительность его пребывания в должности министра, хотя и считает, что ему не хватает ниязовских качеств: «Не думаю, что он марионетка. Я уверен, что такими возможностями, как Ниязов, он не обладает. Ниязов все-таки мог интриговать и сталкивать разные группировки между собой. Таких возможностей у Бердымухаммедова сейчас нет. Поэтому, я думаю, сейчас он работает в консенсусе с другими структурами».





СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ



Основными фигурами в сфере безопасности являются:



- начальник службы охраны президента Акмурад Реджепов, возглавляет военизированные силы безопасности, которые осуществляли охрану Ниязова и имели элитный статус и некоторые полномочия МНБ;



- министр обороны Агагельды Мамедгельдыев, командующий многочисленными, но плохо оснащенными войсками, которые часто используются на гражданских работах;



- министр национальной безопасности Гельды Аширмухамедов. МНБ представляет собой наследие советского КГБ, являясь мощным инструментом контроля и подавления. Однако оно было ослаблено основательными реорганизациями, и его роль элитного «сторожевого пса» государства частично приняла на себя служба охраны президента;



- министр внутренних дел Акмамед Рахманов, который контролирует работу милиции, отделы уголовных расследований и другие сферы.



В данной группе Реджепов рассматривается как ключевая фигура. Дубнов и другие эксперты утверждают, что Реджепов выбрал роль «серого кардинала» вместо того, чтобы занять высокий пост самому, зная, что во властную структуру, созданную Ниязовым, набирают главным образом представителей клана теке из Ахальского региона, к которому принадлежат и покойный президент, и Бердымухаммедов.



«Так как Реджепов не является текинцем, он никогда не мог бы претендовать на власть», - говорит Дубнов.



Как уроженцу западного Лебапского региона, путь к высокой должности Реджепову был гарантированно прегражден, но он влился в режим благодаря преданности Ниязову, а не региональным интересам.



«Он всегда был приверженцем ниязовского режима, действуя за закрытыми дверями», - говорит Кадыров.



Некоторые аналитики высказывают мысль, что структуры безопасности могут начать борьбу за власть. Однако есть предположения, что в последние годы Реджепов внедрял своих людей в структуры МНБ и министерства обороны, нейтрализовав их влияние в качестве независимых служб. Таким образом, вся сфера безопасности теперь поддерживает Бердымухаммедова.



«Думаю, что борьба за власть между силовыми структурами нереальна, потому что в таком состоянии, в котором находятся силовые структуры, на данный момент не предполагается их влияние ни в борьбе за власть, ни на жизнь в обществе. Поэтому остается единственное серьезное учреждение – спецслужба охраны президента, возглавляемая Акмурадом Реджеповым, который является главным силовиком», – говорит Дубнов.



Независимо от того, какие отношения связывают исполняющего обязанности президента с Реджеповым и другими главами сферы безопасности, многие могли бы согласиться с точкой зрения Сариева о том, «существует сговор Бердымухаммедова и Реджепова. Военная хунта включает в себя Министерство обороны, МВД и МНБ… и именно они определяют ход событий».



Одно из конституционных изменений, внесенное высшим законодательным органом страны Халк Маслахаты в декабре, по сути дает значительные полномочия силам безопасности. Согласно этому нововведению, Государственный совет безопасности - совещательный орган, в который входят высшие офицеры, руководители силовых ведомств, включая службу охраны президента и генпрокуратуру – наделен властными полномочиями и имеет право созывать заседание высшего законодательного органа в случае, если президент Туркменистана по тем или иным причинам не в состоянии исполнять свои обязанности.



По мнению юристов, опрошенных NBCA, благодаря этому Совет безопасности получил роль в процессе управления государством и законодательной деятельности, в отличие от его традиционных функций обороны и защиты государства.



«Конституционные изменения показали, кто в действительности управляет государством – Совет безопасности, присвоивший небывалые полномочия», - заметил Мамедов.





РАЗДЕЛЕНИЕ ПОЛИТИКОВ ПО РЕГИОНАЛЬНОМУ ПРИЗНАКУ?



Большинство экспертов, опрошенных IWPR, согласны с тем, что если и существуют силы, способные бросить вызов действующей временной администрации и руководству страны после избрания Бердымухаммедова на пост президента, то это региональные лидеры или влиятельные группы, представляющие интересы определенных людей, которые в настоящее время чувствуют себя изолированными от власти – лишенными благ, которые имеют те, кто стоит у кормушки власти.



Разделение по принципу землячества исторически имело большое значение для туркмен. Принадлежность к роду или региону остается мощным политическим фактором, несмотря на советские и постсоветские попытки «выковать» объединенную нацию.



«Влияние кланов существовало даже во времена Советского Союза, когда с племенами и кланами боролись жесткими методами. Эта система сохранилась и при Ниязове, и сейчас она будет играть определенную роль», - считает Тухбатуллин.



Принадлежность к клану, возможно, дает людям чувство общности, а также возможность получить разные точки зрения на историю туркмен, но сегодня региональная идентичность тоже имеет большое значение. Как правило, в каждом из пяти велаятов (областей) доминирует один из трех основных кланов – теке, йомуд и эрсари. Кроме того, имеется несколько других крупных племен, и уже за ними следуют многочисленные другие группировки.



«В условиях отсутствия гражданского общества кланы и региональные элиты – это единственная форма самоорганизации», - говорит Сариев.



Туркменский аналитик, пожелавший остаться неизвестным, сообщил журналистам IWPR: «Будет конфликт между кланами, хотя Ниязов уничтожил основные из них. Новые кланы еще не подняли головы, но они существуют, и их членство, возможно, больше основано на общей региональной принадлежности, чем на клановых связях».



В Ахальской провинции находится столица государства город Ашгабад, и многие ведущие политики страны родом оттуда. Шохрат Кадыров, эксперт по трайбализму и политике Туркменистана, приводит убедительные доводы в пользу того, что Ниязов выстроил свою авторитарную систему вокруг членов клана теке, к которому он сам принадлежит, в особенности тех, кто родился в Ахальском регионе.



Он сказал журналистам IWPR, что “иерархия ахальского клана возникла потому, что он обитал вокруг столицы. Их сплоченность является результатом того, что они были привилегированной группой в Ашгабаде, а не из-за особых чувств друг к другу».



По мнению Кадырова, наследие Ниязова можно рассматривать не как одну, а как две связанных системы, функционирующих параллельно. «С одной стороны - этническая вертикаль, с другой стороны – жестко централизованное государство». По его утверждению, «возник конфликт между государственным устройством с жесткой вертикалью и обществом, которое возродило признаки этнического расслоения и не находило должного представления в этой системе. И это основная проблема, которую оставил господин Ниязов».



По его предположению, «будет внутриэтническая борьба, и в ней будут представлены все факторы: и межклановый характер, и внутриземляческий».



Каждый из пяти туркменских регионов имеет особый экономический профиль – результатом чего стало особое внимание, прикованное к различным природным ресурсам, и недовольство распределением меньшей доли от национального дохода.



Например, Балканский регион на западе производит большую часть природного газа республики; там также расположен основной каспийский порт – Красноводск, в то время как сельское хозяйство развито слабо. В отличие от Балканского региона Лебапский (бывший Чарджу) регион выигрывает из-за наличия вод Амударьи и является «оплотом» для выращивания и переработки сельхозпродукции – основной экспортный сектор для туркменской экономики. Дашогузский регион на севере так же является сельскохозяйственным, хотя и страдает от отсутствия хорошей воды.



В последние недели региональные аналитики более пристально наблюдают за Марыйским велаятом (областью), известным до 1937 года как Мерв. Будучи регионом со смешанной экономикой, Мары во многом напоминает соседний Ахальский регион и в нем широко представлен клан теке, но несмотря на это регион выглядит как «бедный родственник». Если подтвердится полученная в прошлом году информация о том, что газовое месторождение Йолотань в одноименном районе Марыйской области содержит большое количество натурального газа, то это превратит Мары из бедного региона в основную газодобывающую зону республики.



Дубнов утверждает, что для нового режима важно уделить внимание региону Мары, поскольку в прошлом он должного внимания не получал. «Но при этом надо иметь в виду, что в Ашгабаде всегда будут иметь влияние представители клана теке, к которому принадлежал Ниязов и, это очень важно отметить, принадлежит Бердымухаммедов».



Политики, выставившие свои кандидатуры на участие в предстоящих выборах, являются выходцами из различных регионов Туркменистана. Однако Бердымухаммедов обеспечил свое назначение не в своем родном Ахальском регионе, а в Мары. Аналитики полагают, что такой необычный шаг был предпринят для того, чтобы предостеречь любую влиятельную местную личность от выдвижения своей кандидатуры.



«Действия нынешних властей говорят о том, что государство озабочено этой проблемой, - заявляет Сариев. – После смерти Туркменбаши они оперативно взяли под свой контроль Марыйский регион. Текейский и Марыйский регионы являются наиболее важными претендентами в борьбе за власть. Будет так называемый «Ренессанс кланов».



Другие аналитики не уверены, что представители региональной или клановой элиты смогут соперничать за власть с действующей группой под предводительством Бердымухаммедова или Реджепова, и что им вообще позволят это сделать.



«Особенность правления Ниязова заключалась в том, чтобы разрушить любую организованную силу. Это касалось не только оппозиции, но и региональных кланов. Все, что имело возможность противостоять, было разрушено. Поэтому сейчас говорить о возможности противостояния власти кланами нет смысла. Они при нем были практически разрушены», - утверждает Эсенов.



Мамедов высказал схожую точку зрения, подчеркнув, что по крайней мере на данный момент «у них нет абсолютно никаких шансов, так как система запугивания и система жестких мер будет продолжаться. То есть, будет наказываться любое инакомыслие, в том числе клановое инакомыслие».



«Интересы провинций будут становиться более важными только тогда, когда региональный губернатор будет получать свою должность по итогам выборов, а не вследствие назначения его на должность, как это происходит сейчас», - заявил Мамедов.



По словам Мамедова, все игроки – и национальные, и региональные – крайне заинтересованы в том, чтобы система продолжала функционировать и дальше, пока они получают от этого выгоду. «Бердымухаммедова к власти привели силовые структуры. А сохранение этой системы позволяет тем, кто причастен к этой власти, дальше делить этот национальный пирог и класть себе в карман, обогащать свои кланы. Поэтому крайне низка вероятность того, что власть будет поделена демократически», - сказал он.





НАМЕК НА ЛИБЕРАЛИЗАЦИЮ



Все аналитики, опрошенные журналистами IWPR, полагают, что положение вещей не может стать хуже, чем было при Ниязове, и многие из них считают, что новая администрация попытается решить некоторые из проблем, доставшиеся в наследство от ниязовского правления, одновременно восхваляя его. Некоторые сравнивали это с «оттепелью», попыткой советского главы правительства Никиты Хрущева создать более либеральную – или хотя бы менее жестокую – политическую систему после смерти Сталина.



Кроме попытки изолировать свой народ от влияния извне и навязывания ему своего уникального видения мира, наиболее негативные последствия для общества имели реформы Ниязова, направленные на жесткое сокращение отчислений в государственный сектор, объясняемые сокращением доходов государства. В то же время проводились увольнения работников государственного сектора; режим тратил миллионы долларов, полученных от экспорта нефти и газа, на работы по строительству грандиозных монументов.



«Смерть Ниязова была своевременной. Система подошла к своему логическому завершению, - говорит социолог из Туркменистана, пожелавший остаться неизвестным. – Политическая система и экономика находятся в глубоком кризисе. Новая команда может начать реформы – они будут вынуждены… Новый президент должен начать с самого начала, если не хочет потерять власть».



Денисон согласен, что перемены были более чем вероятны: «Я бы ожидал некоторых перемен в верхушке правительства. Полагаю, что эти перемены будут предприняты довольно осторожно. Но я думаю, что осознание того, что перемены нужны, уже есть».



«Эти слова прозвучали, и определенные шаги будут предприниматься, потому что новые власти должны получить какой-то авторитет. За этими шагами по цепочке пойдут более конкретные шаги. Я, как правозащитник надеюсь, что будет проведена амнистия политзаключенных, в том числе узников совести в первую очередь», - говорит Тухбатуллин.



Другие аналитики согласны, что администрация Бердымухаммедова в силу обстоятельств будет вынуждена пойти на некоторые ограниченные реформы.



По словам Сариева, «он будет вынужден постепенно либерализовать ситуацию в республике. Это единственный выход. Будет что-то вроде хрущевской оттепели. Но в то же время это постепенный процесс, управляемый ниязовским окружением», - говорит Сариев



Бердымухаммедов пообещал изменения в выплате пенсионных пособий, провести реформы в области здравоохранения и образования, если он победит на выборах 11 февраля. Другие претенденты на пост главы государства выразили похожие намерения.



Денисон отметил, что Бердымухаммедов также внес предложение открыть доступ в Интернет. «Эти заявление показались мне очень интересным, так как фактически нет надобности этого делать», - заявил он.



«Судя по телевизионным сообщениям, кандидаты в президенты хотят продолжить курс Туркменбаши Великого и т.д., но затем они быстро переходят к следующему вопросу. Так что это почти символический жест – продолжить дело Великого Вождя, [но затем] «хорошо, теперь давайте обсудим настоящие вопросы»… и обсуждение довольно быстро перескакивает на другие вопросы», - говорит эксперт.



По словам Эсенова, следует ожидать уменьшения репрессий, но процесс либерализации будет проходить в строгих рамках.



«Я думаю, что далее ужесточать они не будут, скорее, они отступят, сделают несколько шагов назад, поскольку дальше затягивать гайки вряд ли им удастся», - говорит он.



Эсенов выражает сомнения: «Вряд ли в Туркменистане произойдет политическая либерализация. Под либерализацией я подразумеваю допуск оппозиционных партий, свободу прессы…»



Однако, как и многие эксперты, опрошенные журналистами IWPR, Эсенов прогнозирует некоторые улучшения в экономике и социальной политике.



«Я внимательно изучаю вопросы кандидатов, и они уже довольно смело выступают с предложениями об изменении в сфере экономики и социальной сфере, - говорит аналитик. - Такие перемены будут, так как все понимают, что та экономическая система, которая была создана при Ниязове, не работает. Все это прекрасно понимают, поэтому мне кажется, они произведут в этой сфере определенные изменения».



Аналитики считают, что государство должно быть в состоянии мобилизовать капитал, необходимый для финансирования социального сектора, путем перераспределения доходов от продажи природного газа и хлопка.



Согласно заявлению Денисона, «довольно высокий процент доходов переводился на внебюджетные счета, которые контролировал лично Ниязов. Я думаю, будет некоторое давление на правительство вернуть часть этих средств в государственный бюджет».



В ответ на вопрос о том, означает ли это, что сферы здравоохранения и образования будут финансироваться лучше, чем ожидалось, он ответил: «Я думаю, что, возможно, какие-то ресурсы будут затрачены на это. Я полагаю, что будущее правление будет более рациональным».



По мнению Мамедова, такие шаги будут сделаны. «Они будут выдавать пособия, что будет приветствоваться населением. У властей сейчас две задачи: понравиться народу и международному сообществу».



По словам Кадырова, «нужно реформировать систему. Нужно в противовес этнической вертикали создать этническую горизонталь в первую очередь. Нужно стремиться к децентрализации, надо удовлетворять амбиции региональных элит. Системно надо все менять, и они наверху это понимают. Однако сейчас они ничего не могут сделать, так как существует очень большой потенциал консервативных сил. Очень большой массивный слой консерваторов. И с ними надо обращаться очень осторожно».





РЕФОРМЫ ПОД ДАВЛЕНИЕМ ОБЩЕСТВЕННОСТИ



Принимая во внимание то, что в стране на протяжении последних 15 лет не проводились свободные выборы, не было независимых СМИ и альтернативных политических мнений, трудно оценить настроение общества в Туркменистане и предугадать, какой будет реакция народа, если Бердымухаммедов допустит больше свобод, хотя и ограниченных.



На вопрос, можно ли ожидать перемен, инициированных верхушкой власти или в результате давления снизу, Денисон ответил: «Полагаю, что будет и то, и другое. Если людям дать немного свободы, они, конечно, захотят больше, и их невозможно будет вернуть к тому, что было раньше».



Один из местных аналитиков отметил, что в Туркменистане невозможно осуществить народную революцию, подобную тем, что имели место на Украине, в Грузии и Киргизии. По его словам, «гражданское общество слишком аморфно и инертно для этого». По его словам, есть разница между молодым человеком из сельского района, который всю жизнь прожил при правлении Ниязова, и горожанином, который бывал за границей и видел другую жизнь, в результате чего имеет более высокие требования.



«Я думаю, вряд ли будет давление снизу, - отметил Сариев, выражая мнение многих экспертов. - Туркмены, которые выросли при Туркменбаши, это особый продукт. Они в принципе готовы к восприятию такого лидера, как Туркменбаши. Будут патерналистские настроения. Большинство населения привыкло к такой жизни, это закономерно, это традиционное общество».



«Нет, это дело не ближайшей перспективы, поскольку народ был отстранен от политики в советском и постсоветском Туркменистане тоже, т.е. в течение очень продолжительного времени был отстранен от власти, от политического процесса. Если народ и будет вовлечен, то не думаю, что это произойдет так быстро», - добавил Эсенов.





ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА



Заняв пост временного главы правительства, Бердымухаммедов поспешил уверить коммерческих партнеров Туркменистана, что государство продолжит выполнять условия контрактов и свои обязательства.



По словам Сариева, «в экономическом плане они будут расширять возможности для инвестиций, чтобы сделаться привлекательными для Запада».



Основная часть природного газа республики приобретается российским Газпромом, который является не только основным экспортером на европейские рынки, но также находится политически близко к Кремлю. Газпром подписал соглашение, дающее ему право на существенную долю экспорта туркменского газа в течение 25-летнего периода, и компания не захочет подвергать его опасностям продолжительного периода политической нестабильности в стране.



Россия крайне заинтересована в стабильности, гарантируемой руководством, являющимся если не демократическим, то хотя бы менее эксцентричным, чем Ниязов, который иногда пренебрегал реакцией Москвы, - например, когда он издал указ, согласно которому люди с двойным гражданством вынуждены были отказаться от российского, или когда он преследовал политику отдаления от СНГ.



«Все понимают, что если Туркменистан взорвется, то это дестабилизирует ситуацию в регионе. Поэтому ни республики Центральной Азии, ни Москва не заинтересованы в дестабилизации ситуации. Дестабилизация произойдет, если оппозиция, которая находится за рубежом, при поддержке Америки и Европы включится в процесс, если они будут требовать демократических выборов. Тогда будет хаос и на первый план выйдет борьба кланов», - говорит Сариев.



В то время как контроль Газпрома над существующими газопроводами дает ему фактическую монополию над экспортом туркменского газа, Ниязов стремился найти новые экспортные маршруты. Было подписано соглашение с Китаем, предусматривающее использование нового экспортного трубопровода, проходящего на восток через Казахстан. Европейский Союз недавно выразил желание возобновить поддержку Транскаспийского газопровода - маршрута, который позволит туркменскому газу миновать Россию. Наконец, продолжается обсуждение проекта трубопровода, который будет транспортировать газ на юг в энергетически бедный Пакистан и далее в Индию. Последнее, несомненно, зависит от восстановления стабильности в Афганистане, что на данном этапе кажется трудно осуществимым.



Если руководство Туркменистана продолжит разработку таких альтернативных путей, то вряд ли это понравится Москве.



«Мне кажется, Газпром захочет удостовериться в том, что хотя бы газ, который добывается на суше, будет все-таки транспортироваться через Россию, так как Россия сама зависит от этих поставок газа из-за необходимости выполнять условия своих контрактов. Россия не откажется от этих газовых поставок без убедительных аргументов», - отметил Денисон.



Но, как заявил Дубнов, у россиян есть козыри на руках, «Россия будет опосредована через систему выполнения контрактных обязательств Таджикистана. То есть, если России покажется, что Туркменистан не соблюдает свои обязательства, начинает опять шантажировать тем, что будет продавать газ другим покупателям, как это было при Ниязове, то в Кремле это будут очень аккуратно соизмерять. Хотя пока у Туркменистана нет ни возможности, ни ресурсов, чтобы так шантажировать. Пока у Туркменистана есть только два направления – на Иран и Россию», - отмечает Дубнов.



Поставки туркменского газа в Иран остаются на невысоком уровне, частично из-за того, что Ниязову было хорошо известно о сопротивлении Соединенных Штатов подобным сделкам.



Многие аналитики полагают, что администрация Бердымухаммедова сделает все возможное для восстановления отношений с Западом, где было озвучено множество критики в отношении проблем в области прав человека в стране.



«Я думаю, что будут попытки Ашгабада открыть диалог с Западом. Об этом свидетельствует пребывание в стране Миссии по наблюдению за выборами от ОБСЕ. Я думаю, что само то, что они согласились на приезд этой миссии, говорит о том, что они хотят возобновить диалог с Западом», - говорит Дубнов.



Миссия ОБСЕ посетила Ашхабад 7-10 января для оценки возможности отправки ограниченной группы наблюдателей для наблюдения за голосованием 11 февраля. Туркменские власти заявили, что приветствуют мониторинг выборов ОБСЕ и некоторыми другими неуказанными странами и организациями.





ОСТОРОЖНЫЙ ОПТИМИЗМ



В целом, опрошенные для данной публикации эксперты сошлись во мнении, что, несмотря на то, что правительство, возглавляемое Бердымухаммедовым, пытается создать видимость продолжения наследия Ниязова, уже имеются признаки того, что оно готово к изменениям. Такие изменения, скорее всего, затронут перераспределение большей доли экспортных доходов страны в пользу населения, но вряд ли их будет достаточно для того, чтобы дать возможность развиться политическим свободам.



«Должен признать, что я мало оптимистичен в данный момент, - заявил Денисон. - Я полагаю, что в краткосрочной перспективе ситуация останется такой же, но, скорее всего, она улучшится в долго- и среднесрочной перспективе».



«Военная хунта из Минобороны, МВД И Госбезопасности определяет процесс, о чем говорит дело вокруг парламента. Весь ход событий говорит, что они определяют ситуацию. Ситуация будет развиваться медленно. Не стоит ожидать каких-то кардинальных и радикальных шагов или цветных революций. Я полагаю, это наиболее реальный сценарий развития. Будет эволюционный процесс», - говорит Сариев



«Наследие Ниязова чем дальше, тем больше будет становиться шелухой и атрибутикой. По сути, это будет означать сохранение цветов флага и т.д. По сути, это ответ на первый вопрос. Система, основанная Ниязовым, без него существовать не будет», - подытожил российский журналист Дубнов.



Тухбатуллин так же выражает осторожный оптимизм и заявляет: «Все нынешние кандидаты на пост президента уже заявили о своей приверженности политике Ниязова - как внутренней, так и внешней. Но в то же время - что эта система будет меняться. Я думаю, что в ближайшие три месяца мы увидим, в какую сторону она будет меняться. Я, если честно, надеюсь хоть на какие-нибудь шаги в сторону демократизации или как минимум отхода от политики Ниязова».



Дадоджан Азимов, аналитик по Центральной Азии в Лондоне, Джон МакЛеод, главный редактор IWPR в Лондоне, так же как и аналитики в Туркменистане, чьи имена не могут быть названы из-за угрозы их безопасности, внесли вклад при подготовке этой статьи. Инга Сикорская, редактор по Туркменистану Новостной сводки Центральной Азии (NBCA) в Бишкеке, предоставила дополнительные интервью и материалы.