КАРИМОВ МЕНЯЕТ СВОЕ ОТНОШЕНИЕ К ИСЛАМУ
Президент Каримов отказался от своего некогда толерантного отношения к исламу
КАРИМОВ МЕНЯЕТ СВОЕ ОТНОШЕНИЕ К ИСЛАМУ
Президент Каримов отказался от своего некогда толерантного отношения к исламу
В 1997 году один из моих учеников в Узбекистане получил стипендию Американского университета. Однако он отказался от нее на том основании, что презирает империализм Запада и предпочитает поехать в Каир, где ему будут преподавать такие же мусульмане, как и он сам.
Я часто сталкивалась с ним, когда он шел на молитву. Он быстро проходил мимо меня, опустив голову, чтобы избежать моего взгляда. Он считал меня, как и большинство других иностранцев, серьезной угрозой исламу в его стране.
Акбар так и не поехал в Египет. И можно сказать, что ему еще повезло. Сегодня правительство Узбекистана воспринимает Акбара и других таких же верующих как угрозу стабильности в государстве.
Отношение к исламу в Узбекистане менялось в течение последних десяти лет. С момента обретения страной независимости в 1991 году и провозглашения Узбекистана светской республикой, ярые приверженцы ислама не скрывали свое, отличное от правительственного, представление о будущем страны.
Сейчас президент Каримов пересматривает государственную политику толерантного отношения к исламу. В 1998 власти инициировали кампанию массовых арестов лиц, подозреваемых в принадлежности к «экстремистам».
В своем докладе, вышедшем в конце прошлого года, правозащитная организация «Хьюман Райтс Уотч» обвинила правительство страны в незаконном заключении тысяч человек на основании «неподтвержденных и ложных обвинений в исламском экстремизме», а также в закрытии сотен мечетей и религиозных школ.
Репрессивным мерам правительства предществовали ряд вторжений на территорию страны боевиков Исламского движения Узбекистана, также теракты в Ташкенте, с целью покушения на Ислама Каримова.
Все это разительно отличается от раннего периода независимости, когда правительство открыто приветствовало массовое возрождение исламской религии.
Расцвет ислама устраивал Каримова по нескольким причинам. Во-первых, восхваление мусульманских святых и легендарных личностей позволяло взывать к патриотическим и духовным началам.
В 1998 в своей речи на открытии памятника Аль-Бухари в Самарканде президент заявил: «Гордиться нашим духовным наследием и гуманистическими ценностями означает прославлять нашу независимость».
Во-вторых, Каримов всегда помнил о существовании не менее важного экономического фактора. В медовый месяц независимости, исламский мир стремился завязать тесные отношения с Узбекистаном.
Иран не скупился на крупные дотации в пользу связанных с мусульманством образовательных проектов; страну наводнили туристы из Пакистана со своими Коранами; суфии открыли счет в швейцарском банке на восстановление одного из самых почитаемых ими храмов в Бухаре, и на этот счет полились сотни тысяч долларов.
Священные праздники, долгое время праздновавшиеся за закрытыми дверями, снова стали отмечаться публично. Люди снова стали читать Коран на арабском, отдавать детей в религиозные школы, демонстрируя приверженность к религии. Все это конечно в рамках, в которых не запрещалось пропустить стопку-другую водки.
Каримов дал зеленый свет введению общенародных религиозных праздников и приказал вновь открыть мечети и религиозные школы.
В 1993 во время первого официально разрешенного празднования Рамазана царила атмосфера открытого веселья. Дети с гордостью постились, большинству удалось продержаться по меньшей мере в первый и последние три дня – достаточно, по их мнению, чтобы достичь ворот рая, даже если и не переступать через его порог.
Десятки тысяч человек отозвались на призыв к вечерней молитве в конце первого дня поста. Многие украдкой наблюдали за соседями, боясь ошибиться в словах и жестах.
Не лишь немногие могли ответить на вопрос о том, почему мусульмане соблюдают рамазан или, что им надлежит делать. Большинство считало, что, пропустив несколько приемов пищи, им удастся замолить свои грехи, многие делали это просто потому, что сейчас это было разрешено. Только небольшое меньшинство понимало, что строгое соблюдение рамазана является непреложным требованием ислама.
Люди приглашали на религиозные праздники гостей и праздновали победу ислама над коммунизмом. Бывшие неверующие могли теперь говорить о настоящей вере, которую они «всегда хранили в своем сердце».
Одного такого человека я встретила на празднике в честь окончания рамазана. Во времена Советского Союза эта женщина была известна своим атеизмом, но, как она утверждает, на самом деле, она всегда была мусульманской.
“Это было тяжело, - сказала она. – Я была директором школы, и должна была состоять в партии. Я разрешала детям хранить свою веру в сердце, но не могла позволить им ее обнаружить. Мы должны были показывать свою преданность государству, иначе нас увольняли».
Мы все подняли ладони для молитвы, и она упрекнула меня, что я держу их не вместе. “Твое благословение выпадет,” предупредила она, как бы забыв, что раньше она сама не всегда строго следовала исламским ритуалам.
Но, позволив своей стране вернуться к исламу, Каримов также открыл дорогу для более радикальных интерпретаций самой молодой из мировых религий.
С этой проблемой Каримов предпочитает справляться так же, как и со всеми другими, которые могут угрожать его власти – с помощью репрессий. Но при этом он не пытается разделять людей на экстремистов и простых верующих.
“Все что мы хотели, это, наконец, получить возможность исповедовать нашу веру открыто после десятилетий атеизма, - говорит пожилая жительница Ташкента, Гульнора. – Мы хотели научить наших детей и внуков жить в мире».
Она жалуется на бесцеремонных осведомителей спецслужб и опасается возвращения дней сталинского террора.
Отказываясь от диалога с экстремистами и продолжая использовать репрессивные меры, Каримов рискует отдалить от себя даже тех, кто раньше был на его стороне.
Отрицание Каримовым демократических методов правления, нежелание пойти на открытый диалог и приверженность к старым отжившим свой век доктринам способствуют укоренению невежества и усилению недовольства, которые, в конце концов, могут привести к ослаблению его власти.
Дженнифер Балфур – регулярный автор статей для IWPR
