Андрей Грозин: «Провалов российской политики в Центральной Азии становится все больше»

Присутствовавший на этой дискуссии Андрей Грозин, ведущий российский эксперт, руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ, рассказал в интервью NBCentralAsia о современных подходах российской политики к региону и отметил, что сегодня наибольшую озабоченность Кремля вызывают Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан. 

Андрей Грозин: Большинство выступавших [на парламентских слушаниях] сходились во мнении, что эти три страны являются основными кандидатами на – как бы это дипломатичнее сказать – на какие-то неприятности.

NBCA: То есть Россия явно ощущает потерю влияния на эти страны?

Грозин: У меня, например, сложилось впечатление, что единой политики [по отношению к Центральной Азии] со стороны России нет. Потому что в первую очередь все говорили о российских интересах в этих странах, признавали, что российское влияние особенно за последние 4 года очень сильно просело, предположительные тенденции, которые намечались на рубеже тысячелетий по упрочнению российского влияния, результатов не дали. 

Кроме того, есть разноголосица в самой российской элите. Сейчас в отношении Центральной Азии сложились три подхода. Кто-то говорит, нам надо отгородиться железным занавесом, ввести плотный и жесткий визовый режим со всеми государствами этого региона кроме Казахстана и может быть Кыргызстана, если он реально вступит все-таки в Таможенный союз. Предлагали обустраивать границы с остальными государствами и тем самым перекрывать поток нелегальной миграции и наркотранзит. 

Другой подход продемонстрировали люди из экономического блока и частично – из силового, я имею в виду Министерство обороны. Они считают, что необходимо поступательно работать по закреплению российского влияния. То есть не надо шарахаться из стороны в сторону, а надо работать в рамках тех организаций, которые существуют. Это ОДКБ, ЕврАзЭС и Таможенный союз. Такой подход предполагает работу через неправительственные организации, используя мягкую силу, ориентируясь на западные подходы. 

Есть еще и третий вариант: отгородиться и наращивать усилия. Взять на вооружение, условно говоря, китайскую методику, ориентироваться на развитие конкретных экономических проектов, которые в конечном итоге будут способствовать сохранению российского влияния. Это – углеводороды, коммуникации, транзит, транспорт, не вникая без лишней необходимости во внутриполитическую ситуацию.

NBCA: Какие приоритеты сотрудничества с Узбекистаном были озвучены?

Грозин: Много и открыто говорилось и о том, что официальный Ташкент видит в Москве опасность и противника, не склонен участвовать в интеграционных объединениях, по экономике и безопасности выстраивает отношения на двусторонней основе, а не многосторонней.

Для многих депутатов это прозвучало как откровение. К сожалению, Центральная Азия у нас всегда оставалась в числе не самых важных приоритетов, потому что многие туда ездят, их там всегда хорошо встречают, но внутрь мало кому удается заглянуть. 

Трудно сказать, во что все это выльется. Сейчас формируется неформальная депутатская группа, которая будет заниматься проблемами партнерства с Центральной Азией. Хотя об Узбекистане говорили не так много, как, например, о Таджикистане и Кыргызстане. О Туркменистане, конечно, традиционно говорили меньше всего. 

О Казахстане говорили по большей части исключительно в превосходных степенях, эту страну приводили в пример того, как надо строить свою политику по отношению к другим республикам. 

Сегодня во всех сферах, на мой взгляд, видны недостатки, так скажем, не слишком положительной политики [Москвы] в Центральной Азии, которую явно надо менять, потому что провалов становится все больше.

NBCA: Какая из стран, по мнению собравшихся, сегодня в наиболее неблагоприятном положении?

Грозин: Ораторы называли разные сценарии о том, где рванет вначале. Но вот эти страны [Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан] просто варьировались. 

NBCA: Но если Кыргызстан, Таджикистан – это уже, можно сказать, пройденный этап, Узбекистан – это что-то новое; есть какие-то ожидания, предпосылки?

Грозин: Ну почему новое? Это было прямо сказано – есть предпосылки изнутри. К примеру, отсутствие механизмов легитимной передачи власти в Узбекистане в условиях, когда первое лицо страны может в любой момент оказаться не в состоянии выполнять свои обязанности. 

Если Узбекистан взорвется, то проблем у России будет гораздо больше, чем во время активной фазы гражданской войны в Таджикистане. Это и беженцы, и нелегальная миграция, и серьезный вызов стабильности всех окружающих Узбекистан государств.

Интервью взяла Юлия Горяйнова, редактор NBCA в Бишкеке.

Данная статья была подготовлена в рамках проекта «Новостная сводка Центральной Азии», финансируемого фондом National Endowment for Democracy.