В УЗБЕКИСТАНЕ ОТМЕНЯТ СМЕРТНУЮ КАЗНЬ
Президент Узбекистана объявил о решении отменить в стране смертную казнь – но не раньше, чем казнят андижанских смутьянов.
В УЗБЕКИСТАНЕ ОТМЕНЯТ СМЕРТНУЮ КАЗНЬ
Президент Узбекистана объявил о решении отменить в стране смертную казнь – но не раньше, чем казнят андижанских смутьянов.
Правозащитники приветствуют решение правительства Узбекистана прекратить казни осужденных, но решение вступит в силу только через два года, а за это время многих еще казнят в этой стране с ее жестокой и несправедливой судебной системой.
Своим указом от 1 августа президент Ислам Каримов отменил смертную казнь, заменив ее пожизненным или длительным тюремным заключением, но указ вступит в силу лишь в январе 2008 г. – после завершения «необходимых приготовлений».
Вопрос смертной казни вызывает повышенный интерес общественности в связи с начавшимся 20 сентября в Ташкенте судебным процессом над 15-ю предполагаемыми зачинщиками майских событий в Андижане. Они обвиняются по единственным двум «расстрельным» статьям, оставшимся в УК Узбекистана, - «убийство при отягчающих обстоятельствах» и «терроризм».
Следствие по делу в отношении остальных 106 обвиняемых находится на стадии завершения. Поскольку всем им вменяются принадлежность к радикальным исламским группировкам и осуществление тщательно подготовленных терактов, может последовать еще череда смертных приговоров.
Узбекистан и Беларусь – единственные из бывших республик СССР, не только не отменившие высшую меру наказания, но даже не наложившие на нее мораторий.
Хотя Узбекистан, как член ОБСЕ, обязан публиковать информацию о числе приведенных в исполнение смертных приговоров, реальное число казненных окутано плотной завесой секретности. Невозможно сказать, сколько людей было казнено в этой стране с момента обретения ею независимости в 1991 г.
В 2001 г. президент Каримов утверждал, что в стране приводится в исполнение примерно 100 смертных приговоров в год. В 2003 г. официально называлась цифра 80 казней в год. В декабре прошлого года президент Каримов заявил, что в 2004 году к высшей мере наказания приговорены от 50 до 60 человек. Но правозащитники полагают, что официальные цифры сильно занижены.
Поскольку все 15 подсудимых проходят по «расстрельным» статьям (умышленное убийство и терроризм), существует реальная вероятность того, что все они будут казнены до того, как практика вынесения смертных приговоров прекратится.
Правительство Узбекистана так и не позволило международному сообществу провести независимое расследование кровавых событий 13 мая в Андижане. Согласно официальной версии, погибло 187 человек, и все они – либо вооруженные исламские экстремисты, либо павшие от их рук сотрудники правоохранительных органов. По данным же международных организаций, жертв было значительно больше, и в основном – среди мирных, безоружных граждан, которые расстреливались без разбора шквальным огнем.
Может ли быть, что узбекским властям не безразлично, что подумает о них остальной мир, если «андижанцы» будут казнены?
Сотрудник пресс-службы Верховного суда Шерзод Хайтмуратов утверждает, что судьи, скорее всего, воздержатся от вынесения смертных приговоров.
«Можно надеяться, что принципы гуманности восторжествуют. Тем более сейчас, когда объявлен мораторий», - сказал он. Вероятно, Хайтмуратов имел в виду предстоящую через два с лишним года отмену смертной казни, но до этого времени никакого моратория объявлено не было.
Тем не менее, правозащитники приветствуют решение Каримова, хотя и с оговорками.
«Отмена смертной казни не только позволила бы более достойно представить Узбекистан в глазах цивилизованного мирового сообщества, но и улучшить в целом ситуацию с правами человека в республике», – таково мнение независимой правозащитницы Ирины Петровой.
Если принять циничный взгляд на вещи, то объявление об отмене смертной казни с «замедленным действием» может звучать просто как уловка, чтобы отвлечь мировое сообщество от ужасающего положения с правами человека в Узбекистане – особенно после Андижана. С другой стороны, оно могло быть результатом многолетнего международного давления на Ташкент, в частности – по линии Комиссии ООН по правам человека.
Одна из причин «задержки» в исполнении указа Каримова – необходимость строительства новых тюрем для возросшего числа пожизненных заключенных. Тюрьмы и колонии в Узбекистане переполнены.
Другая причина – необходимо подготовить общественное мнение. Столь трепетное отношение к мнению граждан нехарактерно для Узбекистана, где глава государства просто отдает указания, обязательные к исполнению.
В декабре прошлого года, когда Каримов впервые просигнализировал о возможности отмены смертной казни, он заявил, что большинство населения выступит за ее сохранение. «Нам следует прекратить выносить смертные приговоры. Это мое личное мнение... [однако], если сегодня провести социологический опрос, подавляющее большинство населения выскажется за то, чтобы сохранить смертную казнь», - заявил он тогда на пресс-конференции.
Но такая же ситуация наблюдалась во многих других государствах, отменивших смертную казнь. Организация «Международная амнистия» отмечает, что многие правительства решились на такой шаг вопреки воле большинства своих граждан.
И действительно, простые граждане на улицах Ташкента высказываются за сохранение высшей меры наказания.
«Я, безусловно, “за” смертную казнь. Преступник, проливший чью-то кровь, должен знать, что жизнь в аду - страшнее смерти», - сказал один таксист.
«Я лично против отмены смертной казни: подонок, отнявший чужую жизнь, должен заплатить собственной», - вторит ему студент одного из столичных вузов.
Но есть и люди с более либеральными взглядами, знакомые с несовершенством узбекской системы судопроизводства. По выражению практикующего психолога, - «Смертная казнь – узаконенная вендетта».
«За то время, пока будет введен мораторий, сколько еще человек пройдет через плаху! Хорошо, если среди них не будет невинно казненных», - говорит один ташкентский педагог.
Достаточно высокопоставленный представитель МВД также высказался за отмену смертной казни. «Я - за отмену смертной казни. Этот шаг отвечает требованиям международных правозащитных норм», - сказал он.
Но отсрочка означает новые казни «убийц» и «террористов».
«До 2008 года успеют казнить еще множество людей, - говорит эксперт по Центральной Азии Анна Зундер-Плассманн (“Международная амнистия”). – Международное сообщество не должно ослаблять давление на Узбекистан в обмен на обещание отказаться от высшей меры наказания.
Если власти Узбекистана действительно пришли к выводу, что смертная казнь бесчеловечна, зачем ждать до 2008 года?»
Журналист из Азербайджана также озадачен «отсрочкой». В его стране отмена высшей меры наказания была введена всего за 20 дней.
Правозащитники указывают, что помимо смертной казни, в Узбекистане существуют и более «специфические» проблемы правосудия. Приговор выносится на основании письменного признания обвиняемого, а такие признания обычно выбиваются под пытками. Подобных случаев задокументировано множество.
Майра Рахманова – сторонница отмены смертной казни из Самарканда. Она не понаслышке знает, как вершится правосудие по «расстрельным» статьям.
В 1999 г. ее брата Марата Рахманова арестовали по подозрению в двойном убийстве (которого он не совершал) и с помощью пыток заставили дать признательные показания.
Его жгли кипятильником, били по голове. Делали «ласточку»: брали за руки и за ноги и со всей силы бросали на бетонный пол.
Когда эти пытки не возымели действия, ему популярно объяснили, что привлекут как соучастницу («...и с ними сделают все, как с тобой, а то и похуже, потому что они – женщины...») сестру и ее маленькую дочку, которые в течение семи дней находились в подвале в ужасных антисанитарных условиях, где мать не имела возможности ни покормить ребенка, ни напоить, ни даже поменять белье. Сейчас Малике семь лет, и у нее серьезное заболевание – гепатит «С» - страшное наследие проведенных в заточении дней.
В итоге Марат в обмен на спасение жизни своих близких вынужден был подписать протокол, оговорив себя. Нетрудно предположить, чем закончилась бы эта драматическая история, не вмешайся в защиту Рахманова люди из правозащитных организаций, благодаря неимоверным усилиям которых смертная казнь была заменена ему 20-ю годами лишения свободы с применением амнистии.
«Оглядываясь на все произошедшее, я глубоко уверена в том, что только мораторий на исполнение смертной казни в Узбекистане даст возможность избежать ошибок во время следствия и суда», - говорит Рахманова.
Но в тех случаях, когда в содеянном усматривается «исламский» след, следствие и суд настолько политизированы, что у подсудимого нет практически никаких шансов на смягчение приговора.
«Смертная казнь широко практикуется в борьбе с так называемыми “религиозными экстремистами” в Узбекистане. Десятки предполагаемых “исламистов” уже приговорены к высшей мере и казнены без права на защиту и без свидания с адвокатом», - говорится в недавнем докладе «Международной амнистии».
К тому же в Узбекистане все, что касается вопросов смертной казни, держится строго в тайне, и даже места захоронений казненных не сообщаются родственникам.
«В Узбекистане все, что касается смертной казни, окружено завесой секретности. Это – государственная тайна, к которой опасно приближаться, - говорит узбекистанская правозащитница Тамара Чикунова, президент НПО “Матери против смертной казни и пыток”. - Когда совершается преступление, нужно обязательно найти виновного, чтобы показать “стопроцентную” раскрываемость преступлений. С помощью пыток “виновным” можно сделать первого попавшегося».
Родственникам не сообщают о предстоящей казни осужденного, а во многих случаях не сообщают даже о том, что приговор приведен в исполнение. Только если подано прошение в президентскую комиссию по помилованию, родственники об этом узнают. Но комиссия, как правило, отвергает прошения о помиловании, и после этого приговор почти сразу приводится в исполнение. Иногда родственники, приезжая на свидание к «смертнику», узнают, что такой «больше не числится». Это означает, что он казнен.
Работающий в Узбекистане иностранный журналист, которому не составляло труда получить доступ к заключенному в камеру в других постсоветских государствах, удивлен порядками в Узбекистане. «Я постоянно удивляюсь тому, что в Узбекистане ни у чиновников, ни у избранных политиков практически невозможно получить ответы на самые заурядные вопросы обыденного характера», - говорит он.
Правозащитники и журналисты в Узбекистане преследуются за «чрезмерный интерес» к делам, по которым вынесены смертные приговоры.
Тамара Чикунова основала свою общественную организацию в 1999 г., когда был приговорен к смертной казни и казнен ее сын. Впоследствии за то же преступление был осужден другой человек, что является недвусмысленным свидетельством судебной ошибки.
Чикунова постоянно испытывает на себе давление узбекских властей. Однажды ее даже обвинили в пособничестве исламским фундаменталистам, так как среди ее «подзащитных» были люди, осужденные по религиозным мотивам.
В дни, когда в Ташкенте начался громкий судебный процесс над участниками андижанских событий, Тамара Чикунова отправилась во французскую столицу для получения престижной международной награды в области защиты прав человека. Она станет восьмым лауреатом Нюрнбергской премии, но первой, кто получит ее лично из рук генерального секретаря ООН Кофи Аннана.
