Узбекистан: официальные органы отрицают проблему домашнего насилия
Культурные традиции приводят к тому, что женщины мирятся с жестоким обращением в семье, вместо того, чтобы добиваться справедливости через суд.
Узбекистан: официальные органы отрицают проблему домашнего насилия
Культурные традиции приводят к тому, что женщины мирятся с жестоким обращением в семье, вместо того, чтобы добиваться справедливости через суд.
«Я долгое время не могла забеременеть, и это было основным поводом для избиения, - рассказывает 27-летняя Карамат Адылова. – Муж говорил мне, что над ними смеются родители и друзья-мужчины, потому что он женился на бесплодной».
Камарат выдали замуж – против воли – за родственника, который оказался агрессивным алкоголиком.
«Когда я забеременела и родила… он продолжал бить и издеваться. Я терпела, потому что мои родители были против развода, и говорили, что если уйду от мужа, то опозорю их», - говорит женщина.
Как и многие женщины в ее положении, Адылова не знает, что ей делать.
«Обращаться в [правоохранительные] органы трудно, они, как правило, на стороне мужчины, и даже когда я писала заявления [в милицию], мне говорили, что обвинять своего мужа нехорошо», - говорит она.
Ташкентский адвокат Лайло Хамидова говорит, что домашнее насилие и страх жертв перед борьбой с ним связаны с традиционным укладом жизни, в котором женщине отводится второстепенная роль.
Даже те, кто набрались смелости и обратились в суд, рискуют. «Такое поведение жены воспринимается, как аморальное, и она подвергается публичному осуждению жителей своей махалли», - говорит Хамидова.
В махаллях на женщин оказывается сильное общественное давление с целью получить доказательства ее слов; дотошных расспросов друзей, соседей и даже детей жертвы после официальной подачи заявления может быть достаточно, чтобы женщина забрала заявление и не дала ему ход.
26-летняя Райхон Абдуразакова из города Бухары на западе страны молчала на протяжении четырех лет, и обратилась за правовой защитой только тогда, когда после очередного избиения мужем она попала в отделение скорой помощи.
«Он издевался надо мной, бил меня и детей, - говорит она. – Мои родители запрещали говорить об этом, они сказали, что соседи будут смеяться над нами, и они от меня откажутся, если я скажу кому-нибудь или обращусь в милицию».
Пока Абдуразакова приходила в себя в больнице, другая тамошняя пациентка рассказала ей о местной организации под названием «Ойдын Нури», которая занимается предоставлением правовой помощи и оказывает психологические консультации жертвам домашнего насилия.
Тем не менее, она еще не решила, обращаться ли к ним.
Наталья Полянова, юрист из Ташкента, говорит, что женщины редко обращаются в суд со своими проблемами.
«На периферии в силу сложившихся этнокультурных особенностей [они] терпят избиения. Предать факт насилия огласке считается постыдным, и девушки боятся осуждения не только родителей супруга, но и своих родителей», - говорит Полянова.
В 1996 году УзбекистанратифицировалКонвенциюООНоликвидациивсехформдискриминациивотношенииженщин. Национальное законодательство подразумевает наказание за нападение, однако в отношении применения домашнего насилия не существует никаких правовых рамок.
Отсутствие признания проблемы домашнего насилия является настоящим препятствием, говорят эксперты.
«Такая установка, что женщина не должна выносить сор из избы и терпеть побои, исходит от государства, которое не признает наличие проблемы», - говорит Хамидова.
Помимо отсутствия правовых рамок, многие узбекские политики отрицают, что проблема домашнего насилия таковой является.
«В нашем обществе, с присущим нам уважением к женскому полу, к восприятию женщины как матери, сестры, дочери, такая проблема, как домашнее насилие, сходит на нет, так как мужчины всегда уважительно относятся к представителям слабого пола», - заявила IWPRДилорам Ташмухамедова, вице-спикер нижней палаты узбекского парламента и одна из известных в стране женщин-политиков.
«Если и есть случаи домашней агрессии, то они разовые и не масштабные, мы не видим всплеска домашнего террора, как в других странах… а если это происходит, то существующие нормы закона позволяют женщинам отстаивать свои права. Поэтому говорить о наличии этой проблемы в Узбекистане не стоит», - добавила она.
Фарида Акбарова, другая известная женщина-политик, заместитель премьер-министра страны и глава Комитета женщин Узбекистана, так же заявляет, что домашнее насилие не является проблемой в Узбекистане.
Неудивительно, что при существующих условиях женщины не торопятся подавать жалобы.
«Узбекские женщины, по сути, беззащитны перед произволом мужей, - говорит Хайитбой Якубов, руководитель правозащитной организации «Нажот» из Хорезмской провинции на севере страны. – Большинство из них даже не знает, что систематические избиения и унижения являются нарушением их законных прав. Они не просто не хотят пойти в милицию; по сути, они просто не знают о том, что таким образом можно защитить свои права, в том числе и право на жизнь, так как случаев со смертельным исходом достаточно много».
По словам Якубова, с начала текущего года правоохранительные органы в Хорезме зарегистрировали три случая суицида. Милиция связывает их с насилием в семьях, как психологическим, там и физическим.
Один из недавних случаев произошел с 22-летней Наргизой Оллабергановой, которая повесилась в январе этого года. По словам Якубова, занимающегося исследованием этого случая, Оллаберганова подвергалась насилию со стороны своего мужа.
Хотя отсутствие открытой доступной информации делает сбор статистики невозможным, похоже, что смерть Наргизы Оллабергановой не была единственным случаем.
Врачи в одной из больниц Ташкента рассказали, что недавно погибли две женщины – одна из них от разрыва печени в результате жестокого избиения мужем, которому не понравилась приготовленная еда, а другая – от травм, нанесенных ей мужем.
Сегодня в Узбекистане крайне мало НПО, занимающихся оказанием помощи жертвам домашнего насилия.
После кровавых событий мая 2005 года, когда правительственные войска расстреляли толпу протестующих в городе Андижане, отношения Узбекистана с западными странами резко испортились. Большое количество НПО, включая организации по защите прав женщин и кризисные центры, были вынуждены свернуть свою деятельность либо из-за отсутствия финансирования, либо по причине давления со стороны правительства.
Лишь несколько отдельных правозащитников и правозащитных организаций продолжают предоставлять свои услуги на неофициальной основе.
«Все центры, которые оказывают поддержку таким женщинам, постоянно находятся под прессом, - сказал работник одного из кризисных центров в Джизакской области Узбекистана. – Официальные госструктуры относятся к такой деятельности с недоверием, и считают, что мы способствуем эмансипации женщин, якобы настраиваем их против мужей. Мы объясняли, что очень многие девушки умирают от рук тиранов мужей, но нам поясняют, что это уклад узбекских семей, и не надо приносить элементы чуждой западной культуры к нам».
Работник кризисного центра считает, что страна на самом деле нуждается в целой сети центров помощи жертвам домашнего насилия.
(Имена опрошенных были опущены из соображений безопасности.)
Бахтиер Расулов – псевдоним журналиста в Ташкенте.
Данная статья была подготовлена в рамках проекта «Защита прав человека и правозащитное образование посредством СМИ в Центральной Азии», финансируемого Европейским Союзом. IWPR несет полную ответственность за содержание данной статьи, которое никоим образом не отражает взгляды стран Европейского Союза.
