Таджикистан: почему молодежь попадает под влияние радикальных идей

Правительство Таджикистана постоянно стремится обуздать рост радикального ислама. Эксперты предупреждают, что без лучшего понимания того, почему молодых людей это привлекает, есть мало шансов воспрепятствовать экстремистским идеям. Они также говорят, чтобы предотвратить проявляющийся радикализм, правительству следует попытаться дать молодым людям лучшее образование, вместо того, чтобы строго наказывать их, когда уже слишком поздно.

Ограничения на религиозную практику, введенные в последние годы, включают в себя прошлогодний запрет для детей посещать мечети, запрет на использование громкоговорителей для призыва к молитвам в столице, Душанбе, и установку камер видеонаблюдения во всех мечетях в городе.

В стране принято законодательство, которое запрещает религиозным организациям устанавливать контакт с верующими группами из-за рубежа, и делает незаконным учебу в исламских центрах в других странах, без ведома таджикских властей.

В конце прошлого года власти начали кампанию, целью которой было заставить таджикских молодых людей, которые обучались в медресе (духовные училища) и исламских университетах таких стран, как Пакистан, Иран и Египет, вернуться домой. Это было вызвано речью президента Эмомали Рахмона в августе 2011, в которой он предупредил родителей, что их дети могут быть введены в заблуждение и встать на “путь терроризма и религиозного экстремизма”. (См. «Таджикистан: Исламским студентам приказали вернуться домой»)

16-летний парень из Душанбе сказал IWPR, что регулярно ходит в мечеть. Его друзья часто попадают в полицейские облавы, но сам он избегает их внимания, потому что носит бороду и сидит среди мужчин старшего возраста.

“Мои друзья... были доставлены в отделение милиции. Только после того, как были вызваны их родители и их заставили подписать заявления, они были выпущены”, - сказал он. - “Но даже после этого, мы не прекратили ходить в мечеть”.

Молодой человек рассказал, что в течение учебного года, учителя из его школы патрулировали мечети, чтобы проверить, кто из их учеников ходит туда.

Несмотря на то, что родители просят его не ходить в мечеть, он сказал, что все еще ходит туда, потому что ему нравится, что проповеди содержат позитивные сигналы и не призывают его и его друзей вести себя плохо.

С концом советского правления Ислам начал возрождаться в Таджикистане. В страну потекли миссионеры, финансировалось строительство новых мечетей, и таджики использовали свою вновь появившуюся свободу для того, чтобы получать исламское образование за границей.

Исламская Партия Возрождения, выступавшая против правительства в гражданской войне 1992-1997 годов, стала единственной юридической, парламентской Исламской партией в Средней Азии.

Тилав Расулзаде, журналист из северного Таджикистана, который пишет на религиозные и правозащитные темы, сказал, первое постсоветское поколение духовных клерикалов, ныне проповедующее в мечетях, получили не слишком хорошее образование, и многие из них оказались под влиянием идей из других стран.

«В этих странах такой ислам, который не соответствует политике нашего государства. Возвращаясь на Родину, они воспитывают молодежь в том духе, в котором они воспитывались сами в этих странах, что приводит к экстремизму».

Умед Файзулло, 24-летний студента года из Душанбе, сказал, что молодых людей легко ввести в заблуждение.

«Они читают четыре страницы, знают 4 суры [cтихи из Корана] и думают что это Ислам», - с казал он.

Правительство обеспокоено наплывом различных групп, проповедующих фундаментализм и в некоторых случаях ведущих подрывную деятельность, в противоположность суннитскому Исламу, традиционно осуществляемому в Таджикистане.

Вне закона объявлены партия Хизб –ут-Тахрир, Джамоати Таблиг, движение Салафия, так же как Джамаат Ансоруллa, ответвление Исламского Движения Узбекистана, ИДУ, вооруженной группы, базируемой в Пакистане и Афганистане со связями с Талибаном и Аль-Каидой. Членов этих групп регулярно арестовывают, судят и заключают в тюрьму.

“Молодые люди, которые присоединяются к таким группам, находятся под иностранным контролем и начинают пытаться бороться с государством”, - сказал Расулзаде.

Он и Умед Файзулло соглашаются, что отчаянная бедность и отсутствие знаний делают молодых людей в сельской местности особенно восприимчивыми к радикализации.

«Если в городе молодежь более осведомлена о радикальных течениях, то в селах дела обстоят иначе. Там нет СМИ, Интернета, там образуется информационный вакуум. Есть только государственное телевидение, но оно не дают информацию о таких течениях и движениях. Когда молодежи понадобиться деньги, они с легкостью примкнут к такого рода [радикальным] течениям и группам», - говорит он.

Носирджон Буриев, который возглавляет молодежный отдел дел в правительственном комитете по делам молодежи, туризму и спорту, также полагает, что материальные стимулы играют большую роль в вовлечении людей в экстремистские группы.

“Они недовольны заработной платой, существующей в настоящее время в стране, поэтому ради выгоды примыкают к различным группам, не понимая, каковы их цели”, - сказал он.

Вопрос состоит в том, как лучше всего противостоять этому – через карательные меры, которые правительство, кажется, одобряет, или через убеждения?

Умед Файзалло утверждает, что репрессии не ответ, поскольку это, скорее всего, приведет к противоположному эффекту.

«То, что запрещено и ограничено, привлекает. Это природа человека» - говорит он. – Все знают, почему Адам был изгнан из рая. Они хотят оградить молодежь от влияния религии, но это дает обратный эффект», - говорит он.

Кииемиддин Аваз, председатель отдела молодежи и спорта Партии Исламского Возрождения, сказал, что, если власти хотят оградить молодых от радикальных идей, они должны сосредоточиться на образовании.

Заметив, что наличие всего одного исламского университета и одной специализированной средней школы несопоставимо для страны, в которой большинство населения мусульмане, он сказал, - “Я неоднократно говорил, что необходимо обучать религии в школе, давать знания о различных религиях и религиозных течениях. Они должны знать, что такое Ислам, Иудаизм, Христианство. Возможно, если мы дадим эти знания в школе, они не будут слепо следовать другим течениям».

Буриев признал, что следует менять ситуацию, используя и систему государственного образования и СМИ.

«Единственный доступный учебник «История религии» был снят с программы Минобразования по причине отсутствия специалистов в этой области. Необходимо, чтобы эта книга была переиздана и включена в программу средних школ. СМИ должны использоваться, чтобы рассказывать о запрещенных движениях и течениях и их целях. Нужно больше подготавливать программы по радио и телевидению».

Расулзаде также считает, что образование очень важно, потому что “наши молодые люди нуждаются в Исламе; они хотят заполнить тот религиозный вакуум, который образовался при Советской власти”.

Файзулло добавил, «Предоставьте молодым людям делать выбор своим умом, а не уподобляться стаду. Почему у правительства нет конкретной стратегии по религии, почему они только умеют что ограничивают? Всегда должен быть выбор. Если не будет таких ограничений, то молодежь продолжит традиции своих предков».

Расулзаде также указал на более широкий фактор проявления радикализации, на которую следует обращать внимание – широко распространенное чувство социальной несправедливости.
«Молодые хотят равноправия в обществе, поступить в желаемый ВУЗ, найти хорошую работу. ВУЗы у нас платные и не всякий может себе поступить и позволить продолжить учебу. Это уже говорит о социальной несправедливости, пробуждает в человеке недовольство, выводит молодых людей на размышления».

Угулой Мухторова – журналистка, обученная IWPR в Таджикистане

Если Вы хотите прокомментировать или задать вопрос об этой истории, пожалуйста, свяжитесь с нашей редакторской командой Центральной Азии: feedback.ca@iwpr.net.