Таджикистан и Россия: разные приоритеты в сфере военного сотрудничества
Попытка Душанбе делать упор лишь на экономической выгоде от военных отношений с Москвой может не сработать, считает известный российский эксперт по Центральной Азии.
Таджикистан и Россия: разные приоритеты в сфере военного сотрудничества
Попытка Душанбе делать упор лишь на экономической выгоде от военных отношений с Москвой может не сработать, считает известный российский эксперт по Центральной Азии.
Аркадий Дубнов
Political analyst
В настоящее время идут переговоры между Россией и Таджикистаном, где стороны пытаются договориться о сотрудничестве в военной сфере. Они проводятся в предверии визита президента России Дмитрия Медведева в Таджикистан, запланированного на начало сентября. Российский лидер будет в Душанбе в рамках саммита СНГ, посвященного 20-летию создания Содружества.
Ожидается, что именно тогда будет подписано новое Соглашение о сотрудничестве по пограничным вопросам. Срок предыдущего документа, согласно которому порядка 300 российских советников оказывали помощь таджикским пограничникам, истек. Эта группа советников была создана после того, как в 2005 году начался поэтапный процесс передачи участков таджикско-афганской границы под юрисдикцию Республики Таджикистан.
Согласно сообщениям в СМИ, на первоначальном этапе переговоров в начале этого года, Москва дала понять, что она хотела бы возвращения российских пограничников для охраны 1344-километрового участка таджикско-афганской границы. Но судя по реакции таджикской стороны, Душанбе против.
По словам официального представителя Таджикистана, которого анонимно цитирует «Азия-Плюс» в своем сообщении от 11 августа, никаких изменений в существующем формате сотрудничества по охране границе не предусматривается. По его словам, Группа пограничного сотрудничества ФСБ РФ в РТ будет и дальше оказывать таджикским коллегам консультационную и методическую помощь в подготовке кадров, осуществлении воздушных перевозок, оснащении инженерном оборудованием государственной границы, в том числе, и на безвозмездной основе.
Кроме возобновления соглашения о пограничном сотрудничестве, в ходе переговоров были затрагиваются и другие аспекты военных отношений. В частности, речь идет о дальнейшей судьбе 201-й российской военной базы и о возможности аренды Россией военного аэропорта Айни.
IWPR обратился к эксперту по Центральной Азии, международному обозревателю газеты «Московские новости», Аркадию Дубнову, с просьбой разъяснить, какие из аспектов военного сотрудничества наиболее важны для каждой из сторон.
Аркадий Дубнов: Трудно выделить какой-либо из этих пунктов с точки зрения их важности для Таджикистана. Таджикистану важно сегодня пройти как бы между Сциллой и Харибдой. С одной стороны - сохранить свою независимость, в том числе и военно-политическую, а с другой стороны - заработать денег на выгодном, с точки зрения мировых политических игроков, географическом и геополитическом положении.
Давайте начнем с 201-й дивизии. … Я не думаю, что Москва будет до последнего продолжать сражаться за ее дислокацию в Таджикистане, если Таджикистан будет требовать увеличения арендной платы за ее нахождение у себя на территории.
Тут сложно говорить, кто прав, кто виноват в этих позициях. Москва, как известно, считает, что Душанбе должен иметь в виду, что долгие года по льготным ценам, а иногда и совсем бесплатно, ему поставлялось вооружение и оборудование для таджикской армии. И поэтому Душанбе, как бы, не имеет морального права требовать увеличения арендной платы.
IWPR: Из ваших слов следует, что гораздо больше выгоды от дислокации 201-й дивизии для Душанбе, чем для Москвы?
Аркадий Дубнов: Да, я так думаю, потому что сама 201-я российская база дает довольно серьезный рынок труда для таджикского населения. А с точки зрения военно-политической ... что, собственно говоря, эта база может сегодня дать России?
Если говорить об аэродроме Айни, [то] здесь, мне кажется, все -таки идет с одной стороны попытка Москвы получить этот аэродром. С другой стороны, не дать возможность, чтобы этот аэродром оказался в руках других стран.
IWPR: Некоторые эксперты утверждают, что таджикская стороны более заинтересована в том, чтобы сдать ее в аренду американцам, а не России. Насколько это правда?
Аркадий Дубнов: Я думаю, истина лежит где-то посередине. В случае вывода американских войск из Афганистана, американцам потребуются некие инфраструктуры, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию по периметру Афганистана. Поэтому аэропорт Айни может быть одной из тех точек, которые выгодны американцам. Утверждать об этом еще очень сложно, поскольку окончательные планы по выводу американских войск из Афганистана еще не сформулированы.
Айни может оказаться одним из тех центров согласия, центров договоренности между Россией и Соединенными штатами. Также, как в свое время, таковым оказался аэропорт Манас в Кыргызстане. Это была некая согласованная позиция, от которой больше всего выгоды получил Бишкек. Так и здесь может быть, если Москва и Вашингтон договорятся об использовании аэродрома Айни на выгодных для обеих сторон условиях, больше всего выгоды может иметь Душанбе.
IWPR: Особенно сильную реакцию в Таджикистане вызвала дискуссия по поводу сообщений, что Россия хочет снова взять под охрану таджикско-афганскую границу. Скажите, можно ли верить дипломатичным заявлениям российских официальных лиц, что в этом вопросе они признают права суверенного Таджикистана и примут любые условия сотрудничества по охране границы?
Aркадий Дубнов: Понимаете, я все-таки склонен исходить из опасений, которое питает российское руководство, исходя из опасности наркотрафика, поток которого идет через эту границу. Уже несколько лет Москва постоянно говорит и меры принимает, и выдвигает какие-то инициативы, в том числе и совместно с американцами, для подавления наркопроизводства и наркотранзита из Афганистана.
C этой точки зрения, конечно, таджикско-афганская граница кажется наиболее прозрачной в этом смысле, и наверное, именно этим руководствуется Москва, стремясь вернуть свое пограничное присутствие.
Хотя я не исключаю, что здесь есть и военно-политические причины. Под этим предлогом оказаться на бывших границах Советского Союза и вновь их контролировать, как и 20 лет назад.
IWPR: Насколько могут быть успешными попытки Душанбе выторговать из военного сотрудничества финансовую выгоду?
Aркадий Дубнов: Смотрите, американская военная база появилась на территории Киргизии сами знаете когда, [в начале антитеррористический военной операции западной коалиции в Афганистане после терактов в США]. Киргизам, что называется, выпал счастливый лотерейный билет. И американцы готовы были платить. А киргизы со временем даже сумели вытребовать большую плату за аренду военной базы.
Сравнивать ситуацию американской базы в Киргизии и российской базы в Таджикистане, мне кажется, неразумно. Российская база в Таджикистане – это наследие советских времен. Это, в каком-то смысле, попытка сохранить свое присутствие, но которое сегодня уже трудно обосновать военно-стратегическими причинами. Повторяю, Россия исходит из того, что … таджикские военные и силовые структуры получали вооружение и оборудование либо безвозмездно, либо по льготным ценам. И Москва хочет, чтобы Таджикистан это имел в виду, чтобы это засчитывалось.
IWPR: Некоторые аналитики утверждают, что трудность нынешних переговоров это отражение накопившегося неудовлетворения со стороны таджикского руководства: что не было достаточной поддержки Таджикистану в его споре с Узбекистаном по поводу строительства Рогунской ГЭС; что Россия не помогла инвестициями в таком объеме, как этого хотелось бы Таджикистану. Как Вы прокомментируете это?
Аркадий Дубнов: Известно, что господин Рахмон очень часто и глубоко обижается на российских руководителей. Об этот он довольно подробно говорит в беседах с западными дипломатами, о чем свидетельствуют хотя бы утечки Wikileaks. Знаете, наверное, у него есть такие основания обижаться, но всегда ли справедливы ли его претензии, я не уверен.
На протяжении последних двадцати лет, когда я следил за позицией и политикой таджикского руководства, я уже не раз и публично говорил, что Душанбе немножко переоценивает свое общее влияние в регионе и в мире. Требовать себе каких-то безусловных льгот, каких-то безусловных преференций.
Возьмем пример Киргизии. Почему Киргизии удается получать себе дополнительные преференции в виде кредитов, в виде инвестиций? Здесь нужно говорить о внутренней политике. В Киргизии есть внутренняя политическая борьба, в которое различные политические силы пытаются заинтересовать собою Москву, обещая то или иное внимание, тот или иной крен в сторону России, если они придут к власти, эти люди. И это приносит выгоду.
Как мы знаем, в Таджикистане нет ничего подобного. Там нет никаких серьезных [политических] элит, которые могут бросить вызов Рахмону, торгуясь с Москвой за свое внимание к этим элитам.
Достаточно авторитарный режим президента Рахмона и его семьи уже давно не вызывает теплых симпатий со стороны даже российского руководства ... .
IWPR: Есть ли основания полагать, что в ближайшее время военное сотрудничество между Таджикистаном и Россией изменится, и в какую сторону будут эти изменения?
Аркадий Дубнов: Лично у меня серьезного основания надеяться на интенсивное продолжение этого сотрудничества нет. Мы может оказаться свидетелями такого вот сотрудничества, если вдруг Душанбе обнаружит, что никто из мировых игроков не захочет иметь дело с ним, на условиях Душанбе. И извините, иногда политика шантажа, которую иногда осуществляет Душанбе с этими мировыми игроками, не приносит успеха.
IWPR: Что вы имеете в виду, когда говорите о политике шантажа?
Аркадий Дубнов: Это когда Душанбе постоянно говорит, «не получится с русскими, получится с американцами». Это же очевидный шантаж.
Когда откровенно министр иностранных дел [Хамрохон] Зарифи …говорит о том, что земля Таджикистана – это не частная лавочка, она принадлежит народу, и Москва не имеет права там требовать вечного владения этой землей под базу. Это не выглядит позицией сильного игрока. Это выглядит, как позиция игрока, который рассчитывает, что именно такая позиция найдет понимание у других партнеров, которые сумеют дать Душанбе больше.
Интервью подготовила Лола Олимова, редактор IWPR по Таджикистану
