Реформаторы пенитенциарной системы Узбекистана заявляют о своем маленьком успехе
Несмотря на то, что отмена высшей меры наказания позитивно повлияла на международный имидж Узбекистана, обозреватели отмечают, что критики режима до сих пор находятся в опасности.
Реформаторы пенитенциарной системы Узбекистана заявляют о своем маленьком успехе
Несмотря на то, что отмена высшей меры наказания позитивно повлияла на международный имидж Узбекистана, обозреватели отмечают, что критики режима до сих пор находятся в опасности.
, которого восемь лет назад власти Узбекистана тайно казнили и похоронили, глаза Тамары Чикуновой становятся влажными от слез.
О том, что ее сын был казнен 12 июля 2000 года, Чикунова узнала только через два дня. Она до сих пор не знает, где похоронен ее сын, не знают этого и сотни родственников других казненных.
Когда Тамаре хочется поговорить со своим сыном, она идет на русское кладбище в Ташкенте - одно из самых старых в узбекской столице, где рядом с могилой ее отца возвышается небольшой надгробный камень с изображением Дмитрия - на холмике земли, которую освятил для нее русский православный священник.
Дмитрия Чикунова арестовали в апреле 1999 года по подозрению в убийстве. В ноябре того же года ташкентский суд вынес ему смертный приговор, и после того, как Верховный суд отклонил его ходатайство, Чикунова казнили.
Единственное, что Чикуновой удалось получить из личных вещей сына, это письмо от Дмитрия, которое было тайно вынесено из тюрьмы и в котором говорится о том, что ему угрожали изнасилованием в случае, если он не подпишет признание в совершении преступления.
Такие зверские методы получения признаний, по заявлениям правозащитников, часто используются узбекской милицией.
Официальную отмену смертного приговора в Узбекистане 1 января этого года организация «Матери против смертных приговоров и пыток», которую основала Чикунова в память о своем сыне, оценила так: “Это, несомненно, великое событие для Узбекистана».
В июне прошлого года парламент Узбекистана внес поправку в Уголовный кодекс, заменив высшую меру наказания пожизненным или длительным заключением. В августе смертный приговор был отменен указом президента Ислама Каримова. Закон вступил в силу в первый день 2008 года.
«Теперь, после официальной отмены смертного приговора дело каждого приговоренного к смертной казни должно быть пересмотрено индивидуально, - говорит Чикунова. - Если всем приговоренным наказание будет автоматически заменено пожизненным заключением или длительными сроками, это будет не совсем правильно».
Сурат Икрамов, руководитель Инициативной группы независимых правозащитников, базирующейся в Ташкенте, так же призывает власти отдельно пересматривать дела, за которые назначена смертная казнь.
«Если будет пересмотр дел без участия осужденных, то тогда, конечно, трудно ожидать результатов», - говорит Икрамов.
Остается неизвестным, собираются ли власти рассматривать дела бывших обитателей камер смертников. На данный момент это представляется маловероятным.
В соответствии с существующим законом люди, приговоренные к пожизненному заключению, имеют право просить помилования лишь после 25 лет отбытия наказания.
Одна женщина сообщила IWPR о своих опасениях, что отмена смертной казни может просто означать автоматическое преобразование наказания в пожизненный срок.
Как сестра человека, приговоренного к смерти в 2004 году, она сказала, что регулярно подавала прошения властям с просьбой о пересмотре дела.
«В течение трех лет мы неоднократно подавали прошения на пересмотр дела, но так и не дождались, а теперь, после отмены высшей меры наказания, боюсь, что моему брату дадут 30-летний срок», - с горечью говорит она.
Хотя узбекское правительство пошло на довольно серьезное изменение в своем законодательстве, со стороны зарубежных СМИ и международных организаций, а также в прессе оно было отмечено мало. Европейский Союз похвалил Узбекистан за данный шаг в своем заявлении, размещенном на интернет-странице своего представительства 11 января.
Информация о количестве людей, казненных в судебном порядке за последние 17 лет независимости, очень скудная.
В течение этих лет Узбекистан приобрел репутацию одного из самых репрессивных государств бывшего Союза.
«Мы в своих обращениях просили о трех вещах. Первое: чтобы власти Узбекистана обнародовали данные о количестве вынесенных смертных приговоров. Второе: чтобы власти опубликовали данные о том, сколько всего казней было приведено в исполнение. Третье: чтобы родственникам казненных рассказали, где похоронены их близкие», - говорит Чикунова.
Однако официальный Ташкент не опубликовал цифр относительно числа вынесенных смертных приговоров и их исполнения.
Журналист из Ташкента Ибрагим Расулов считает, что поздравления со стороны ЕС выглядят нелепо на фоне того, что режим по-прежнему применяет пытки в тюрьмах в отношении диссидентов.
Правительство Узбекистана обвиняется в применении внесудебных методов избавления от диссидентов и других, рассматриваемых в качестве таковых, - без судебного разбирательства или вынесения приговора.
«На мой взгляд, - говорит Расулов, - ЕС следовало призвать власти Узбекистана прекратить устранение неугодных правительству критиков и начать настоящие демократические реформы».
Другой журналист из Ферганы на юго-востоке Узбекистана на правах анонимности заявил, что, несмотря на формальную отмену смертной казни, критики авторитарного режима все еще рискуют жизнью – даже если они находятся вне пределов страны.
«Люди, которые слишком часто или открыто критикуют нынешний режим, особенно подвержены этому риску», - подытожил журналист, приведя в пример убийство известного журналиста Алишера Саипова в октябре 2007 года.
Саипов, гражданин Кыргызстана и этнический узбек, был застрелен в Оше, городе на юге Кыргызстана, находящемся близко к границе с Узбекистаном.
В своей еженедельной газете на узбекском языке «Сиесат» («Политика») Саипов часто критиковал чиновников из Ташкента и репрессивную политику режима против мусульман.
До его убийства, которое остается нераскрытым, подконтрольное узбекскому правительству СМИ назвало его «врагом узбекской нации».
Кыргызский омбудсмен Турсунбай Бакир уулу, цитируя свой собственный источник в кыргызских силовых структурах, заявил, что узбекские спецслужбы могут быть причастны к убийству журналиста.
Озабоченные последствиями от возможной обиды своим сильным соседом, кыргызские власти, вероятно, не заявят публично о такой версии расследования, судя по тому, что расследование данного убийства сфокусировалось на других подозреваемых - исламских радикалах.
