Личный взгляд

В моем паспорте, в графе «место рождения» значится: Азербайджанская республика. Конечно, это не Азербайджан наших дней, ведь я армянка, а советская социалистическая республика, какой он был в 1983 году, когда еще не начался между нашими двумя народами конфликт из-за Нагорного Карабаха.

Беды начались в 1988 году, и моя семья бежала из Азербайджана. Домой, в село, расположенное недалеко от Карабаха, мы больше не возвращались.

Среди моей родни много беженцев. Мои бабушка и дедушка бежали из села Ханлар Дашкесанского района, где армяне жили бок о бок с азербайджанцами. Но большинство моих родственников – выходцы из Заглика – села, чье население на протяжении веков оставалось чисто армянским.

За 15 лет, прошедшие с тех пор, как было подписано соглашение о прекращении огня, они потеряли всякую надежду вернуться на землю, где похоронены их предки. Они никак не могут смириться с разговорами политиков о «возвращении территорий». Если они не могут вернуться, почему это должно быть возможным для азербайджанцев?

«Наш Заглик был раем на земле, но мы понимаем, что нам его не вернуть, - говорит мой дядя, Ашот Ходжаян. – Что есть, то есть, и того, что было - не вернуть. У меня было много друзей–азербайджанцев, и я уверен, что они думают так же. Политики – это совсем не то, что простые люди».

В Армении почти каждый как-то связан с Нагорным Карабахом. Хотя на войне были немногие, все знают кого-то, кто воевал. Вот, например, Мгер Давоян. Это редактор журнала, в котором я когда-то работала. Он и его друг – единственные из целого отряда, кому удалось выжить. Их, прятавшихся в лесу много дней, тоже считали погибшими.

И теперь, когда чуть ли не каждую неделю политики ведут беседы о перспективах возвращения территорий, мой бывший редактор не может поверить, что это на самом деле происходит.

«Я организовал опросы мнения по всей Армении и знаю: не только я, но 80 процентов армян готовы с оружием в руках отстаивать то, что принадлежит нам по праву, - сказал Мгер. - Хотя я знаю и то, что второй войны не будет».

И он прав. Простые армяне не согласятся уступить Нагорный Карабах. У моего будущего тестя Левона Манвеляна три года ушло на то, чтобы оправиться от тяжелой психологической травмы, которую он получил во время войны. Ему тогда пришлось по частям собирать тело своего лучшего друга. Разговоры о Мадридских принципах, о промежуточном статусе, которым международные наблюдатели хотят наделить Карабах, вызывают у него смех.

«У Нагорного Карабаха уже есть статус, - сказал он мне. – Не понимаю, почему наши власти не настаивают на этом. Но политика – дело грязное, и, возможно, они просто не в силах делать больше того, что они делают. Но мы, народ, достаточно сильны, так же, как мы были сильны 20 лет назад».

Простые люди далеки от того, что называется дипломатией, и им, наверно, непонятны все тонкости ныне предлагаемого пути урегулирования конфликта. Неделю назад все комментаторы в Армении стали обсуждать возможность разрешения карабахского конфликта согласно Мадридским принципам. На автобусных остановках, в кофейнях, повсюду в Ереване слышались такие слова: «Видно, они собираются вернуть территорию. Этому нельзя позволить произойти».

Я родилась на азербайджанской территории, но никогда я не считала ее своей родиной. Однако, я также никогда не сомневалась в том, что село Заглик, где на протяжении многих поколений жили мои предки, - армянская земля. Туда, на землю, контролируемую Азербайджаном, мечтает вернуться моя мать. Вернуться, чтобы еще раз посетить могилы нашей семьи.

Но не это беспокоит меня. Мы тут говорим о территориальной целостности Азербайджана. Меня беспокоит то, что никто в мире, кажется, не хочет понять, что Нагорный Карабах – не часть Азербайджана, и это не вопрос дипломатии. Это вопрос памяти, а она у нас есть у всех.

Многие этого не знают, и многие никогда не слышали, что есть такое место, как Заглик – мой дом, которого я, скорее всего, больше никогда не увижу.

Сара Ходжоян, исполняющая обязанности директора армянского офиса IWPR.