ГЛАЗА И УШИ УЗБЕКСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Гражданский активист Махбуба Касымова вспоминает, каким оскорблениям и унижениям подверглась она на собрании общественности – Махалля.

«В зале было человек 300. Меня привели в наручниках, и люди начали кричать, что я не женщина, что таким, как я, место в тюрьме. Одним из организаторов этого собрания был председатель махалли моего района», - рассказывает Касымова.

Все это происходило не при Сталине или Мао Цзэдуне, а в 1999 году в Ташкенте, но технология все та же – публичное ритуальное осуждение инакомыслящих, имеющее целью придать видимость легитимности неоправданно жестокому приговору суда.

Касымова была приговорена к пяти годам тюрьмы за «укрывательство преступника». При этом есть веские основания полагать, что «вещественные доказательства» были подброшены «преступнику» сотрудниками милиции с целью наказать Касымову за ее правозащитную деятельность.

Ее пример наглядно демонстрирует, как государство использует махаллинские комитеты, или «Махалля» - традиционные местные общественные советы – в качестве инструмента контроля и надзора за гражданами.

В своем последнем докладе о правах человека в Узбекистане, распространенном 22 сентября, международная правозащитная организация «Хьюман райтс уотч» отмечает, что местные общественные советы превратились в Узбекистане в проводников репрессивной политики правительства.

Махаллинские комитеты помогают не только бороться с диссидентами, но и выявлять лиц, подозреваемых в «исламском экстремизме». Кроме того, Махалля служат инструментом поощрительного распределения социальных льгот. Махалля вправе отказать получателю в социальных льготах и пособиях за «плохое поведение».

Как и в других мусульманских странах, Махалля в Узбекистане, по сути – просто местное сообщество, несколько сот семей, проживающих по соседству. Предполагается, что лидеры сообщества должны совместно урегулировать имущественные споры, семейные ссоры, устраивать различные мероприятия, оказывать помощь нуждающимся – и все это без вмешательства государства.

«Махалля существуют с незапамятных времен, - говорит жительница Ташкента Мукарам Ахмедова. - Люди по традиции обращаются к махаллинским старейшинам с различными проблемами, в том числе – семейными».

При советской власти Махалля существовали неофициально, выполняя ограниченную социальную функцию. Но после обретения Узбекистаном независимости, когда президент Ислам Каримов занялся укреплением властной иерархии, влияние местных общественных советов возросло необычайно.

Деятельность Махалля регламентирует Закон «Об органах самоуправления граждан», принятый в 1999 году. Согласно этому закону, «высшим органом самоуправления граждан» соответствующей территории является комитет (а не совет старейшин, как ранее), наделяемый правом принимать решения от имени населения. Члены комитета назначаются, и его повестка определяется по указанию «сверху».

Комитеты наделили как «кнутом», так и «пряником». Первым серьезным поручением правительства стала передача махаллинским комитетам функций по распределению небольших пособий малообеспеченным семьям. Но с 1999 года их полномочия значительно расширились. Махаллинским комитетам поручили организацию добровольных народных дружин на местах.

Как на государственном, так и на местном уровне чиновники постоянно подчеркивают некую «традиционно узбекскую» специфику махаллинских комитетов, якобы недоступную для понимания непосвященных.

«А вы учитывали при написании своего доклада менталитет узбеков?», - такой вопрос задал представителям «Хьюман райтс уотч» заместитель председателя республиканского фонда Махалля Нигматулла Абдуллаев.

На самом деле, махаллинские комитеты в их нынешнем виде – чисто пост-коммунистический продукт. Они больше не избираются и не занимаются независимым от государства самоуправлением, т.е. утратили почти все свои традиционные функции.

В то же время, некоторые простые граждане, с которыми удалось побеседовать IWPR, довольны работой Махалля.

«Наша Махалля работает очень хорошо. У нас хороший председатель. Мы все вместе решаем, кому оказать финансовую и иную помощь в нашем микрорайоне, – говорит пенсионерка из Ташкента Манзура Кабилова, - Но я слышала, что не все Махалля такие хорошие».

Функции контроля давно уже заменили в работе Махалля функции самоуправления. Особенно активно задействовали власти сеть махаллинских органов после серии взрывов, прогремевших в Ташкенте в феврале 1999 года, в организации которых, были обвинены исламские экстремисты, и последовавших за этим в 1999-2001 годах вооруженных вторжений боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ). Именно после этого у правительства возникла настоятельная необходимость проникнуть в святая святых узбекского общества – местную общину и семью – и утвердить там свой контроль. Для этого махаллинские комитеты подходили как нельзя лучше.

По данным «Хьюман райтс уотч», в настоящее время каждый гражданин Узбекистана находится под неусыпным вниманием махаллинского комитета, который доносит властям не только на «исламских радикалов», но и просто на людей, замеченных в «излишней» набожности. «Возмутителей спокойствия» вызывают на махаллинское собрание и публично позорят.

Чиновники не чувствуют по этому поводу никаких угрызений совести. «Ваши независимые мусульмане – это террористы и экстремисты, покушающиеся на конституционный строй Узбекистана. Мы должны защищать наши дома от таких людей», - заявил IWPR председатель Махалли «Урикзор» города Ташкента Рахимжон Нодиров.

Махаллинские комитеты активно вмешиваются в семейную жизнь граждан, не дают женщинам, страдающим от побоев и унижений мужей, разрешения на развод. Прежде, чем обратиться в суд, супружеская пара должна получить разрешение на развод у махаллинского комитета, который, как правило, дает отказ. По словам ташкентского представителя «Хьюман Райтс Уотч» Матильды Богнер, таким образом, Махалля обрекают женщин на жизнь с мужем-изувером, а порой толкают их на самоубийство.

«Женщина остается без права выбора, - говорит руководитель НПО «Истикбол авлод» (Здоровое поколение) из южной Сурхандарьинской области Ольга Ильмурадова. - Она не может жить с мужем-насильником, но Махалля не дает разрешения на развод».

«Подобные случаи часто заканчиваются трагедией - женщина вынуждена покончить с собой, и таких случаев немало. Махалля не несет за это никакой ответственности».

Члены махаллинских комитетов никакой вины за собой и не чувствуют. «Мы не нарушаем права женщин, - говорит член махаллинского комитета Карасайрайского района Ташкента Мияссар Закирова. - Когда они обращаются за советом в Махаллю, мы просто пытаемся сохранить семью, и поэтому стараемся примирить супругов».

Галима Бухарбаева – директор проекта IWPR по Узбекистану