Фотограф Умида Ахмедова признана виновной в «клевете» узбекского народа

10 февраля 2010 года был оглашен приговор по делу Умиды Ахмедовой, известного фотографа-документалиста, обвиняемой в «клевете» и «оскорблении» узбекского народа.

(Читайте: «Узбекистан: Умида Ахмедова в ожидании «абсурдного» обвинения».)

Согласно приговору, суд признал подсудимую виновной по статьям 139 «Клевета» и 140 «Оскорбление» Уголовного кодекса Узбекистана и на основании Постановления Сената Олий Мажлиса в связи с 18-й годовщиной Республики Узбекистан принял решение применить амнистию в отношении Ахмедовой.

Судебное заседание проходило открыто с участием журналистов, представителей внешнеполитических ведомств и правозащитников.

Сурат Икрамов, Председатель Инициативной Группы Независимых Правозащитников Узбекистана (ИГНПУ), который участвовал в суде, отвечает на вопросы IWPR об этом нашумевшем деле.

IWPR: Как проходил суд?

Икрамов: Cуд состоялся 9 февраля, и на другой день к вечеру уже был оглашен приговор.

Все поданные адвокатом и Умидой Ахмедовой ходатайства были отклонены.

Самое смешное, что на суде присутствовали три так называемых эксперта – те, кто дали заключение по фотоальбомам и фильмам, снятым Умидой, и квалифицировали их как «оскорбление». Самое удивительное, что эти эксперты не являются специалистами в области фотографии или кинодокументалистики и даже подтверждают, что в этом они не разбираются.

Но поскольку это было заказное дело, эксперты были просто исполнителями. Больше никаких свидетелей на суде не присутствовало. Вероятно, суд счел, что нет такой необходимости.

Я думаю, поспешность в вынесении приговора связана с тем, что поднялась шумиха на весь мир, и власти как-то забеспокоились. Это было видно и по поведению самого судьи. По моим наблюдениям, он себе места не находил и чувствовал себя «не в своей тарелке».

IWPR: Почему суд проходил открыто? Последние полгода независимые правозащитники и журналисты на многие суды не допускались…

Икрамов: Статьи «Клевета» и «Оскорбление» предполагают открытый судебный процесс. Суд надеялся на то, что, возможно, удастся найти зерно обвинения, хотя, похоже, сами они так не считают, это было видно. Приговор был готов очень быстро.

IWPR: C чем, на ваш взгляд, связано, что сразу же амнистировали Умиду?

Икрамов: Амнистия не отменяет ее вины и не реабилитирует…. Амнистия – это фактическое признание вины подсудимого со стороны суда, и прощение его со стороны государства. Адвокат просил полностью оправдать Ахмедову за отсутствием состава преступления, ведь самого-то состава нет. Да и суд не смог полностью доказать ее вину. Даже после демонстрации в зале суда двух пятнадцатиминутных кинолент Умиды Ахмедовой аудитория аплодировала с возгласами: «Отличная лента!».

IWPR: Если бы ее оправдали, что бы произошло?

Икрамов: Была бы поставлена точка в отношении следователей и прокурора, они должны были бы нести ответственность за фабрикацию уголовного дела.

Хотя Умида и не содержалась под стражей, ей был нанесен моральный и материальный ущерб, который надо компенсировать. Кстати, по узбекскому законодательству амнистия дается только один раз, и не дай бог, власти снова предъявят что-то ей – амнистию применить будет невозможно. В любом случае уже тюрьма.

IWPR: Многие эксперты предрекали, что суд над Умидой будет показательным в том смысле, что он определит дальнейшее поведение властей в отношении свободно мыслящих людей, журналистов. Высказывалось мнение о том, то этот суд станет «отправной» точкой в борьбе с инакомыслием. Как бы вы охарактеризовали эту ситуацию?

Икрамов: Борьба с инакомыслием в Узбекистане будет продолжаться.

Власти хотят показать деятелям искусства и культуры, как в 1937 [сталинские репрессии], чтобы они замолчали, чтобы они боялись делать самостоятельные сюжеты о действительности и не пытались быть независимыми.

Режим хочет прекратить независимую деятельность даже тех, кто не связан с политикой. Поэтому мы волнуемся и за супруга Умиды Ахмедовой, который является соавтором ее работ, мы беспокоимся за Хайрулло Хамидова, спортивного комментатора, над которым тоже скоро начнется суд. [Читайте: «Узбекистан: журналисту грозит тюрьма» .]

Это сигнал другим - мол, берегитесь.