Чечня: Народ, приговоренный к 'зачищению'

Cтароатагинцы, привыкшие существовать от "зачистки" до "зачистки", обычно говорят о своей жизни сюрреалистично: "Помнишь, это было в зачистку № 19?" Или: "Моего соседа убили в зачистку № 23..."

Старые Атаги - одно из самых больших сел Чечни (около 15 тысяч человек), расположенное в Грозненском сельском районе, в 20-ти километрах южнее Грозного в сторону гор и в 10-ти километрах от входа в Аргунское ущелье ("Волчьи ворота" на языке военных).

Восьмисуточная "проверка паспортного режима", или попросту "зачистка", произошедшая два месяца назад, стала для села 20-й подобной акцией с начала второй чеченской войны, 2-й в этом году и, безусловно, самой тяжкой. Старые Атаги - место неспокойное, тут много исламистов-ваххабитов. Отсюда и постоянное внимание российских военных к селу. Только вот, рассказывая о произошедшем, местные жители задаются вопросом, исламистов ли ищут?

"Зачистка" № 20 длилась восемь суток, с 28 января по 5 февраля 2002 года. Как обычно, это была тотальная блокада Старых Атагов силами тяжелой бронетехники, авиации, артиллерии и, на сей раз, примерно 5-тысячного контингента. Населению было запрещено покидать не только село, но и передвигаться с одной улицы на другую, из дома в дом.

Дом сестер Мусаевых, Мархи и Таус - на улице Нагорной. Семья - бедная, живущая натуральным хозяйством и пенсией совсем старого и больного отца, с трудом поднимающегося с постели. Солдаты пришли сюда 29 января, около 9 утра.

Вместо "здравствуйте" - сразу с ходу пошел отборный мат. "Где деньги? Где оружие?" - Так кричали они." - Рассказывает Марха.

Денег не оказалось. "Тогда мы тебя трахнем перед папой и мамой." - Сказали солдаты и окружили Марху плотным кольцом, толкая от одного к другому, как боксерскую грушу, хватая за руки и за волосы. Марха, извернувшись, вцепилась тому, кто ей показался старшим по званию, быть может, даже офицером - в черную маску на лице и стащила ее. На нее смотрели красивые и спокойные зеленые глаза. "Зеленые глаза" сказали: "Давай 300 рублей (около 10 долларов)- и мы тебя не трахнем."

Таус, сестра Мархи, которую держали в другом конце комнаты, закричала: "Сбегаю к соседям! Принесу!" А у соседей тем временем разворачивалась та же самая "пьеса". 18-летнюю красавицу из Грозного Милану Куцаеву, юную сноху с годовалым сынишкой на руках, солдаты завели в дом, предварительно поставив ее мужа и свекра к стенке во дворе. Альтернатива, разъясненная Милане, была проста: или коллективное изнасилование, или... 500 рублей.

За последние два года в Чечне так, собственно, и повелось: "проверка паспортного режима" всегда выливается в массовое мародерство, когда военные "зачищают" в домах все, что им нравится, предпочитая, конечно, купюры и женские золотые украшения. Однако, на сей раз в Старых Атагах, впервые в истории второй чеченской войны, военные мародерствовали, вымогая деньги, и даже на собственном сексуальном удовлетворении.

Цену федералы назначали, в зависимости от визуального осмотра помещения. У кого оно победнее, тому полагалось платить 300 рублей. У кого побогаче - 500. Впрочем, взамен "зачистного" сексуального удовлетворения федералами принимались также серьги и цепочки. Хуже всех в Старых Атагах пришлось бедным - потому что откупиться им было нечем. Милана Куцаева откупилась от солдат, а вот Мархе и Таус пришлось столкнуться с последствиями не-имения откупа.

Деньги требовались и с мужчин. Входя в дома, военные прямо с порога требовали денег по тому же принципу: дал денег - проверке не подлежишь и, значит, изначально нет никаких подозрений в связях с членами воюющих сопротивленческих отрядов. Не дал - значит будешь отправлен в "фильтрационный пункт", где задержанных подвергают допросам и пыткам.

Ставки на живой мужской товар колебались от 500 рублей до 4 тысяч. В зависимости от возраста (чем моложе, тем дороже) и, опять же, от визуальной оценки дома силами военнослужащих.

Была в Старых Атагах калькуляция и на имущество. За не-уничтожение или не-экспроприацию военные требовали отступного. Прайс-лист, например, на автомобили колебался от 1000 рублей и выше.

Согласно официальным данным Генерального штаба, более чем 70-тысячному воинскому контингенту противостоит около 1500 членов "незаконных бандформирований". "Проверка паспортного режима" или "зачистки" считаются неотъемлемой частью "антитеррористической операции". Но оказывается, что нет никакой связи между операцией в Старых Атагах и боевиками, террористами или исламскими экстремистами - с теми, на борьбу с которыми два с половиной года назад и был брошен в Чечню этот многотысячный армейский контингент. В этом случае, в Старых Атагах, солдаты даже не проверили документы у сельчан.

"Как всегда, настоящие бандиты откупились и отсиделись по домам. Они - в сговоре с федералами", - Говорит Саид-Эмин Апаев с улицы Нагорной. Саид-Эмин не пожелал откупиться, в результате чего 1 февраля его забрали на "фильтр", где, вместе с восемью староатагинскими милиционерами, пытали трое суток подряд.

Одним из милиционеров был Рамзан Сагипов, младший сержант патрульно-постовой службы. Он был ранен в конце декабря в Грозном, при исполнении служебных обязанностей, и поэтому рука его 1 февраля была в гипсе, кровоточили культи оторванных пальцев, ныли осколки в ранах на ногах. Военные схватили Рамзана, забрали табельное оружие и стали избивать, норовя попасть по бинтам.

"Но вы кричали, что вы - милиционер?" - "Конечно, - сказал Сагипов. - Они сказали: "Одна банда! Всех расстреляем! Прикрываете боевиков!" Потом меня связали и закинули в кузов военного грузовика. Сверху - другие живые тела. Это были другие милиционеры, попытавшиеся защитить односельчан от мародерства и насилия. Когда пытался поднять или переложить голову, тут же били по голове - ногой или прикладом."

Задержанных свезли на старую полузаброшенную птицеферму на окраине села.

"Сначала нас прогнали "сквозь строй, - рассказывает Сагипов. - Военные выстроились в шеренги друг против друга и нас выбрасывали из грузовика им под ноги, каждый мог нас бить, как хотел. Потом поставили к стене. Я был перевязанный, один подошел, повернул меня к себе и сказал: "Он - больной." И тут же ударил дубинкой по голове. Потом сняли повязки и стали руки жать, мять, давить...

После того, как солдаты закончили с Сагиповым, его отпустили. Он сказал, что его и его коллег задержали, чтобы "поиздеваться, душу отвести".

"На "фильтре" нас поставили к стене с поднятыми руками, раздвинутыми ногами и опущенными головами, - рассказывает Саид-Эмин Апаев. - Шевелиться и разговаривать было нельзя. За нарушение сразу следовали удары сзади. Били ногами, руками, прикладами, кто чем хотел. Так мы простояли часов шесть-восемь."

"Утром 2 февраля вывели к стене опять и продержали в том же положении до вечера, - продолжает Апаев. - В сумерках повели на допрос к следователю, который требовал назвать время и маршруты передвижения боевиков, их явки, адреса... 3 февраля утром опять стояли у стены, вечером заставили расписаться в книге, что "претензий не имеем" и отпустили."

Надо сказать, что в эти дни по всем телеканалам Россия показывали именно Саид-Амина Апаева в репортажах с окраины Старых Атагов. Это на его фоне стоял генерал Владимир Молтенской, командующий федеральной группировкой в Чечне, заявляя в интервью, что, мол, задержали бандитов с оружием, а местная милиция их защищала. "Мы все сидели дома, - говорит Саид-Амин, - никакого оружия у нас не было, мы просто не откупились."

Эта "зачистка" закончилась 5 февраля - набитая барахлом бронетехника покинула село на рассвете. А спустя несколько дней, в староатагинские дома опять пришли мародеры - тоже люди в камуфляжной форме и черных масках на лицах. Но это были бандиты "с другой стороны" - члены одного из ваххабитских отрядов, на сей раз требовавшие "деньги на джихад". Причем действовали они по тому же сценарию, что и федералы: дал денег - сиди дома, не дал - молодых мужчин насильно уводили с собой.

Еще через два дня, как рассказывают местные жители, группа староатагинской молодежи подняла вооруженный бунт против ваххабитов, который был тут же подавлен федеральными частями. Родственники молодых парней говорят, что русские были вызваны ваххабитами на подмогу. В результате, бунтари - все до одного, погибли, а ваххабиты - ушли в горы.

Два с половиной года спустя после начала второй войны сегодняшняя чеченская машина крутится теми методами, которые только на то и годятся, как рекрутировать терроризм и новых сопротивленцев, разжигать ненависть среди рядовых чеченцев, взывать к крови и отмщению. А между тем бандиты с обеих сторон наживаются.

И воздух окончательно протравлен ложью военных "верхов" и пряно пахнет полнейшей безнаказанностью - купюрами, которые берут военные "низы", делая вид, что верят в "антитеррористическую" правду "верхов".

Анна Политковская, журналист "Новой Газеты", 21 марта получившая награду организации Index on Censorship за ее репортажи о Чечне. Она посетила Старые Атаги в начале этого месяца.