ЧЕЧЕНСКИЕ БЕЖЕНЦЫ: БЕЖАТЬ ИЗ ГРУЗИИ

Когда, увязая в снегу, прячась от сыпавшихся с неба бомб, бежавшая из Чечни Каифа Астаева пробиралась в Грузию, она думала, что найдет там надежное убежище для себя и своей семьи. И вот – по прошествии почти пяти лет – она отчаянно надеется уехать из этой страны.

Тот страшный переход через горы в конце 1999 года – невыносимый холод, обстрелы с воздуха – 39-летняя Каифа вспоминает со слезами на глазах. Сегодня она живет в селе Дуиси – в Панкисском ущелье к юго-востоку от Тбилиси - где занимает одну-единственную комнату, с трудом вмещающую ее пятерых детей.

Как и многие другие из 3,856 зарегистрированных в Грузии беженцев из Чечни, Астаева вновь собирается бежать – на этот раз на Запад. "Нам необходимо выбраться отсюда – за пределы бывшего Советского Союза", - сказала она.

Сетуя на то, как нелегка жизнь в Панкиси, беженцы с беспокойством говорят и о планах президента Грузии Михаила Саакашвили, явно взявшего курс на налаживание сотрудничества с Россией.

"Мы хотим уехать отсюда. Жить на границе опасно", - сказал 44-летний Маусар Гаскаев, разговор с которым происходил на грязной улице на окраине Дуиси.

В Панкиси чеченцев немного, однако присутствие их на грузинской территории остается главным камнем преткновения в отношениях между Грузией и Россией.

Считается, что расположенное приблизительно в 50 километрах от Чечни ущелье с его лесами и селами до 2002 года активно использовалось в качестве тыловой базы чеченскими партизанами. Неконтролируемый грузинскими властями, этот регион долгое время оставался пристанищем для преступных группировок, промышлявших между прочим похищениями людей.

С тех пор, как в начале 2002 года в ущелье была проведена первая полицейская операция, все изменилось – в первую очередь, улучшилась криминогенная ситуация, что стало основанием для сокращения присутствия в регионе грузинских войск – с девяти до пяти контрольно-пропускных пунктов.

Однако чеченцы, опасаясь, что Саакашвили договорился с Кремлем о передаче России некоторых из них, меньше, чем когда-либо, чувствуют себя в безопасности.

В феврале нынешнего года сообщалось об исчезновении двух чеченцев, на тот момент только что освобожденных из-под ареста в Тбилиси. Позднее стало известно, что мужчины находятся в руках правоохранительных органов России.

В ответ на обвинения грузинского руководства в том, что оно в тайне от общественности выдало двух чеченских беженцев российской стороне, Михаил Саакашвили заявил: "Нам не нужны тайные экстрадиции". Между тем беженцы уже проводят параллели с не имеющими нечего общего с законом и следствием арестами, "практикуемыми" в Чечне.

Во время правления предыдущего президента Эдуарда Шеварднадзе экстрадиции из Грузии были подвергнуты пятеро чеченцев. Без внимания тогда остались заявления правозащитных организаций, опасавшихся дурного приема, который, по их мнению, чеченцы могли получить в России.

Неоднократно заявлял Саакашвили о готовности помогать беженцам. В то же время он объявляет себя противником вахабизма - рожденной в Саудовской Аравии формы ислама, которая находит последователей среди наиболее радикально настроенных партизан, хотя и не признается большинством чеченцев.

"Мы примем против них самые суровые меры... Мы не дарили Панкиси вахабистам", - сказал он недавно. Беженцы интерпретировали это заявление как угрозу.

Представитель Верховного комиссариата ООН по делам беженцев в Грузии Навид Хусейн призвал грузинское руководство воздержаться от резких заявлений. "Некоторые политические заявления задевают беженцев, - сказал он в беседе с IWPR. – Они очень остро чувствуют это... и потому хотят отсюда уехать".

Как говорит глава ахметского офиса Верховного комиссариата ООН по делам беженцев, "от силы два-три процента населения беженцев отказались бы" от переселения в какую-нибудь страну на Западе.

Переселение, между тем, продвигается крайне медленно. По данным Комиссариата, с 2003 года в другие страны – в частности, в Канаду, Швецию и Финляндию – из Панкиси выехали лишь 38 чеченских беженцев. В 17 случаях страны, к которым обращались беженцы – индивидуально или семьями – с просьбой о предоставлении убежища, выразили согласие их принять, однако до сих пор эти беженцы не получили разрешения покинуть Грузию.

В нынешнем году Верховный совет ООН по делам беженцев надеется ускорить этот процесс и добиться положительного решения для 100 просителей (опять - отдельных беженцев или целых семей) убежища. Менее месяца тому назад с беженцами встретились канадские представители. Но ясно, что даже с такими успехами уехать смогут немногие.

Поскольку каждая страна выборочно рассматривает обращенные к ней заявления, переселение беженцев компактно, большими группами представляется "невозможным", как говорит Гурунг. Это обстоятельство смущает привыкших жить сплоченными общинами чеченцев.

Кроме переселения или возвращения беженцев в Чечню, против которого выступает ООН, существуют две другие альтернативы. Одна из них предполагает их натурализацию в Грузии, однако и этот процесс требует много времени и, вероятно, применим только к беженцам, имеющими родственные связи, например, с кистинцами – этническими чеченцами, проживающими в Панкиси уже долгое время.

Другая альтернатива – продолжать сумеречное существование в Панкиси, где у них нет работы, почти нет связи с внешним миром, а теперь нет и гражданства – в этом году истек срок действия их старых советских паспортов.

Особенно мрачным представляется будущее молодого поколения.

20-летнему Зяудину было пятнадцать, когда он сюда приехал. "Мы думали, что все это закончится, и скоро мы вернемся домой. А сегодня это все, что я видел". Он никогда не бывал в Тбилиси, расположенном всего в трех часах езды отсюда.

Обучение в здешней школе осуществляется на средства Норвежского совета беженцев и Верховного комиссариата ООН по делам беженцев, однако учиться здесь могут только те, кому не больше шестнадцати лет. Это значит, что ровесники Зяудина, которые знали только войну, хаос и нищету – атрибуты жизни беженцев, практически не имеют образования.

Камета Темирбулатова, которая вместе со своими четырьмя детьми живет в тесной комнатке, благодарна Грузии и Верховному комиссариату ООН за все, что ими было сделано для спасения беженцев.

"Но сейчас моя цель – уехать отсюда, - говорит она. – Не навсегда, просто чтобы дать шанс детям".

Себастьян Смит, редактор-тренер IWPR по Кавказу