БЕЖЕНЦЫ В ОТЧАЯНЬЕ ПРОКЛИНАЮТ ОБЕ СТОРОНЫ
Десятки тысяч чеченцев пытаются выжить в лагерях для беженцев. Вряд ли
БЕЖЕНЦЫ В ОТЧАЯНЬЕ ПРОКЛИНАЮТ ОБЕ СТОРОНЫ
Десятки тысяч чеченцев пытаются выжить в лагерях для беженцев. Вряд ли
жителям.
Эрик Батуев из Назрани, Ингушетия
На пороге нового века Ингушетия напоминает один большой ГУЛАГ. Тысячи
чеченских беженцев ютятся в брезентовых палатках и холодных железнодорожных
вагонах. На улицах Назрани хозяйничают федеральные войска.
"Мама, мама, а этот русский хороший?” – показывая на российского солдата,
спрашивает четырехлетняя девочка.
Ее мать Мадина пожимает плечами. Она не знает, что ответить. В этом месяце
российские войска взяли приступом ее родное село Алхан-Юрт и сровняли его с
землей.
"Мы никогда не думали, что они будут нас бомбить, “ – говорит Мадина,
“Видите ли, Малик Сайдуллаев (пророссийски настроенный глава
Государственного совета) - наш земляк. Мы даже собрали по десять рублей с
дома, забили корову и отдали все это солдатам, лишь бы они оставили деревню
в покое”.
"Но это не помогло. Они просто стерли Алхан-Юрт с лица земли. Правда, потом
извинились, сказав, что они лично наши дома не взрывали”.
Теперь Мадина влачит жалкое существование в лагере для беженцев. В том, что
война началась, она обвиняет премьер-министра России Владимира Путина. Я
пытаюсь объяснить ей, что тут виноват чеченский военачальник Шамиль Басаев,
что это он начал кровопролитие в Дагестане в октябре. Но Мадина не дает мне
договорить: “А кто ему за это заплатил?” Конечно, Борис Березовский.
Многие из беженцев с ней согласны. Они говорят, что сейчас, как и в 95-ом,
идет война торговых интересов: “Россия воюет из-за нефтяных скважин. Все
для того, чтобы поднять рейтинг Путина.” Остальные беженцы собрались вокруг
нас и согласно кивают.
Они не хотят никого слушать. Впрочем, все мы согласны в одном: война – это
ужасно.
"Посмотрите на моих детей, “ – говорит женщина из Грозного, за юбку которой
держатся четверо ребятишек. “Вы думаете, это детство? Они не спят всю ночь,
они дрожат. Когда начали падать бомбы, моя дочь спряталась в углу и
молчала. Я даже начала ее трясти. Я просто хотела, чтобы она произнесла
хоть слово. Мне казалось, что она оглохла или сошла с ума". Эта женщина
считает, что во всем виноват Басаев.
Накануне второй войны в Чечне президент Ингушетии Руслан Аушев сказал: “Чем
дольше будет идти война, тем быстрее люди забудут, из-за чего она
началась”. И он был абсолютно прав.
Чем дальше России вторгается в Чечню, тем обильнее становится приток
беженцев на территорию Ингушетии. По последним данным правительства в
Назрани, чечено-ингушскую границу перешли уже более 240 тысяч беженцев. И
каждый день к этому числу прибавляется от 200 до 500 человек.
Путешествие до Назрани не из легких. Дорогу постоянно обстреливают самолеты
и артиллерия последний раз рядом с поселком Гойты. Раненых беженцев сразу
увозят в больницу в близлежащем Слепцовске.
Больница рассчитана всего на 40 человек. Сейчас в ней - 60. Большинство из
них женщины и дети. Новых пациентов размещают в коридорах и даже в
подвале. Тех, кого разместить не удается, отправляют дальше в другие
больницы.
Ощущается постоянная нехватка перевязочных материалов и обезболивающих. По
словам главврача Мажита Албакова, из-за отсутствия пенициллина приходится
делать много ампутаций.
"Она наш командир…нет, он – наш командир!" Сначала раненые беженцы
показывают на пожилую женщину с перевязанной рукой, а потом на двухлетнего
Саламбека, в бедре которого застрял кусочек снаряда. Они смеются над своей
шуткой. “Командир” повстанцев, пожилая женщина, несмело улыбается, но на
лице мальчика заинтригованное выражение. Он смотрит на мой фотоаппарат.
В больнице раненых кормят три раза в день. В палаточном городке беженцы не
получают ничего, кроме хлеба. Один раз в сутки три буханки на 15 человек.
Иногда в лагерь приходит гуманитарная помощь в виде лапши и зерна. На всех
ее никогда не хватает.
Просто чудо, что беженцы не теряют чувства собственного достоинства. Даже в
этих нечеловеческих условиях они пытаются думать о хорошем. "Лучше жить в
палатке, чем в подвале под бесконечный грохот взрывов, “ – говорят они. Их
радует уже то, что они живы. В лагере “Спутник” около 8200 беженцев. Там я
увидел, как праздновали свадьбу молодой пары. Несмотря ни на что, жизнь
продолжается.
Но некоторые уже отчаялись. У этих людей нет никакого желания возвращаться
в Чечню. “Эта война никогда не кончится, “ – говорят они и просят помочь им
получить статус беженцев и уехать за границу. Впрочем, очень быстро они
меняют мнение: “Ну, кому мы там нужны? И откуда у нас деньги, чтобы
получить нужные документы?"
Когда-нибудь война закончится. И России еще предстоит решить самую
серьезную проблему. Нужно убедить чеченский народ в том, что Кремль,
который вот уже три месяца проводит свою “антитеррористическую операцию”,
не желает зла гражданскому населению кавказской республики.
Эрик Батуев – корреспондент газеты “Свет” в Назрани.