БЕЖЕНЦЫ В ОСЕТИИ: ПОКИНУТЫЕ ВСЕМИ
Осетины, ставшие беженцами более пятнадцати лет назад, ничего не знают о принятом в Грузии новом законе, который обещает им компенсации за потерянные во время конфликта дома.
БЕЖЕНЦЫ В ОСЕТИИ: ПОКИНУТЫЕ ВСЕМИ
Осетины, ставшие беженцами более пятнадцати лет назад, ничего не знают о принятом в Грузии новом законе, который обещает им компенсации за потерянные во время конфликта дома.
16 лет – с тех пор, как, вследствие вооруженного конфликта в Южной Осетии, она с семьей бежала из Грузии. Там, в Ахметском районе, у нее остался дом, который позже был сожжен дотла.
Сегодня Пухаевы живут в самодельном домике на территории бывшей свинофермы. Их соседями по поселку, который представляет собой несколько десятков ветхих построек, сгрудившихся посреди огромного поля, являются около 50 семей таких же беженцев-осетин из Грузии.
До ближайшего села Камбилеевки около километра. Ведет туда разбитая грунтовая дорога. Для того, чтобы попасть в школу, расположенную в районном центре, детям, которые родились и выросли в этом месте, приходится пешком преодолевать расстояние в несколько километров.
Здесь нет канализации, не проведен газ. Зимой местные жители обогреваются дровами, а вода, которую они набирают из крана на улице, часто содержит песок, а то и маленьких рыбок.
О том как живется людям в этом скрытом от посторонних глаз месте знают немногие. Один местный житель рассказал IWPR, что в местном отделении ФСБ есть человек, которому поручено следить за тем, чтобы в поселок не приезжали иностранные журналисты.
За все 16 лет проживания в Северной Осетии беженцы, как говорят они сами, ни разу не получили помощи от правительства, и только иногда им помогают благотворительные организации – местные и международные.
1 января 2007 года в Грузии вошел в силу новый закон о реституции, предусматривающий возмещение материального ущерба беженцам, пострадавшим в результате вооруженного конфликта в Южной Осетии 1990-92 годов, который завершился тем, что Южная Осетия де-факто отделилась от Грузии.
Но, судя по всему, закон, который способен кардинально улучшить жизнь беженцев, реально действовать начнет еще не скоро. А все потому, что сторонам не удается сформировать комиссию, которая бы занималась выдачей компенсационных средств.
Де-факто власти Южной Осетии называют закон «пиар-акцией» и выражают недовольство тем, что не были привлечены к консультациям в ходе его разработки.
Что касается грузинского правительства, то, как выяснилось, оно вообще не предусмотрело сумм на реституцию в государственном бюджете Грузии 2007 года, и рассчитывает в осуществлении своих планов на помощь международного сообщества. Размеры этой помощи еще предстоит уточнить.
Сами беженцы, которым положено быть облагодетельствованными новым законом, оказывается, никогда о нем и не слышали.
По официальной информации грузинской стороны, в результате конфликта Южную Осетию и другие части Грузии покинули 60 тысяч осетин. Большинство из них сегодня живут в Северной Осетии, на российской стороне границы.
Закон, принятый парламентом Грузии в третьем чтении 28 декабря, гласит, что любой человек, независимо от его гражданства, который потерпел имущественные убытки в результате конфликта, может претендовать на компенсацию – в виде недвижимого имущества или его денежного эквивалента.
Закон предусматривает создание трехсторонней комиссии, которая будет изучать заявления, представленные людьми, притязающими на реституцию. Комиссия должна быть укомплектована на паритетных началах представителями грузинской и югоосетинской сторон и международных организаций.
Согласно документу, прием заявок на получение компенсации будет продолжаться на протяжении семи лет со дня начала работы комиссии. На принятие окончательного решения в каждом конкретном случае комиссии предоставляется шесть месяцев. Выплата компенсации должна быть произведена в течение одного года со дня принятия комиссией решения.
Однако в министерстве юстиции Грузии, где готовился этот закон, не могут сказать, когда конкретно начнется процесс выплаты компенсаций.
В интервью IWPR министр юстиции Грузии Гиоргий Кавтарадзе обвинил де-факто власти Южной Осетии в том, что они не проявляют должного интереса ни к законопроекту, ни к вопросу создания комиссии.
«Мы несколько раз предоставляли проект властям Южной Осетии. Мы передавали его и посредством международных организаций. Они прислали нам только письменное замечание – «нам не нравится название законопроекта», и этим все закончилось», – сказал он.
В свою очередь и.о. заместителя премьер-министра Южной Осетии Борис Чочиев в телефонной беседе с IWPR заявил, что принятый парламентом Грузии закон не произвел на него сильного впечатления. «Там нам делать нечего», – сказал он по поводу участия югоосетинской стороны в комиссии по реституции.
По словам Чочиева, закон не только был разработан без участия осетинской стороны, но еще и не учитывает рекомендаций Совета Европы.
«Это закон не о возвращении и обустройстве беженцев, а о том, как нельзя возвращать беженцев и предоставлять им компенсации», – сказал он.
«Как можно говорить о возращении и обустройстве беженцев, когда мы и сейчас каждый день регистрируем беженцев из Грузии? Было бы лучше, если бы грузинская сторона дала политическую оценку своей политике по отношению к осетинам, которая не изменилась до сих пор».
В отношениях между «отколовшейся» республикой и Грузией сегодня сохраняется сильное напряжение, из-за которого тормозится процесс мирного урегулирования конфликта.
Реакция югоосетинской стороны не смущает Кавтарадзе, по словам которого комиссия сможет делать свое дело и без участия представителей де-факто властей. Но, оговаривается он, прежде чем из государственного бюджета можно будет выделить деньги на реституцию, необходимо заключить соответствующие соглашения с международными организациями.
«Соответствующие суммы из бюджета будут выделены после того, как начнет работу комиссия», – сказал Кавтарадзе IWPR.
На вопрос о том, о каких суммах идет речь, он ответил: «Это тот случай, когда невозможно сделать предварительный финансовый расчет. Мы не знаем, сколько человек обратится к нам, не знаем рыночную стоимость имущества на момент обращения, не знаем, насколько реально подорожает в Южной Осетии недвижимое имущество в результате этого процесса. Речь идет о миллиардах. Миллионов на это не хватит».
Кавтарадзе сообщил, что в скором времени грузинские власти планируют проведение специальной конференции доноров, посвященной исключительно вопросу о реституции.
К намерениям грузинского правительства выплатить компенсации беженцам международное сообщество отнеслось с большим одобрением. Весной прошлого года эксперты Венецианской комиссии провели консультации на этот счет с неправительственными организациями Южной Осетии и представили рекомендации работавшей над законопроектом грузинской стороне.
Кавтарадзе рассказал, что в прошлом году на специальном семинаре во Владикавказе, который был организован при содействии Британского Совета, представители его ведомства встретились с беженцами.
«Впечатления нашей делегации были однозначными – они вернулись уверенные в том, что все это вызвало большой интерес среди проживающих там беженцев», – сказал он.
Однако в Пригородном районе Северной Осетии, там, где компактно проживает большое количество беженцев из Грузии, о новом грузинском законе не знал ни один человек из тех, к кому обратился IWPR. Эту новость беженцы встретили с недоверием.
«Я ничего об этом не слышал и никогда не поверю, что Грузия может нам чем-то помочь», – сказал один из них Мераб Лазараев. Ранение, полученное во время осетино-ингшуского конфликта уже на новом месте проживания – в Пригородном районе, оставило его хромым на всю жизнь.
«Вот, смотрите, как мы здесь живем», – громко возмущался он. – Скажите мне, здесь можно людям жить? В этой грязи? У меня даже нет паспорта, его потеряли, а теперь требуют справки из Грузии. Я инвалид, за 15 лет не получил ни от кого ни копейки?»
На учете в миграционной службе Северной Осетии стоит почти 18 тысяч беженцев. Как сказал начальник отдела службы по вынужденным переселенцам и беженцам Алик Шанаев, из всех проблем, с которым сталкиваются беженцы, самой трудноразрешимой является проблема жилья.
«На сегодняшний день в очереди на получение жилья стоит 4275 семей, – сказал он IWPR. – В прошлом году был выдан только один жилищный сертификат, в этом году планируется еще один. При таких темпах на то, чтобы обеспечить всех нуждающихся, уйдет 4275 лет. И наша миграционная служба здесь ничего сделать не может, потому что таково финансирование из федерального бюджета».
IWPR попытался узнать, что думают о грузинском законе власти Северной Осетии. Но заместитель министра по делам национальностей Сослан Хадиков, с которым корреспондент IWPR связался несколько раз, оставил без ответа все вопросы, в том числе касающиеся условий проживания беженцев в республике.
Беженцам, уставшим от жизни в столь ужасных условиях, теперь надо опасаться еще и того, что их отсюда выгонят. Недавно, рассказывают они, в поселок пришли неизвестные люди, которые сообщили им, что эту землю арендовали какие-то предприниматели, а потому всем живущим здесь придется покинуть свои дома до апреля этого года.
Соне Тедеевой 75 лет. В Северную Осетию она приехала из грузинского села Тетрицкаро. Ее муж умер вскоре после вооруженного конфликта в Южной Осетии и был похоронен в Грузии. Памятник с его могилы украли, а тело выкопали и бросили там же. Родные помогли перевезти останки мужа и перезахоронить их в Северной Осетии.
Одетая в черное, с черной косынкой на голове, Тедеева пригласила корреспондента IWPR к себе в дом – однокомнатное жилище, вся обстановка которого состоит из кровати, стола и печи, а из стен торчат голые электропровода. Когда-то в Грузии у нее был большой дом.
«Разве нас не жалко? За 17 лет нам никто вообще ничем не помог», – сказала она.
Алан Цхурбаев, корреспондент Gazeta.ru, Северная Осетия
Дмитрий Авалиани работает в газете «24 часа», Тбилиси
Эта статья является первым материалом, подготовленным в рамках нового амбициозного проекта IWPR «Общекавказская журналистская сеть». Участие в трехлетнем проекте, который финансируется Советом Европы, принимают 50 журналистов из разных частей Кавказа.
Сегодня Пухаевы живут в самодельном домике на территории бывшей свинофермы. Их соседями по поселку, который представляет собой несколько десятков ветхих построек, сгрудившихся посреди огромного поля, являются около 50 семей таких же беженцев-осетин из Грузии.
До ближайшего села Камбилеевки около километра. Ведет туда разбитая грунтовая дорога. Для того, чтобы попасть в школу, расположенную в районном центре, детям, которые родились и выросли в этом месте, приходится пешком преодолевать расстояние в несколько километров.
Здесь нет канализации, не проведен газ. Зимой местные жители обогреваются дровами, а вода, которую они набирают из крана на улице, часто содержит песок, а то и маленьких рыбок.
О том как живется людям в этом скрытом от посторонних глаз месте знают немногие. Один местный житель рассказал IWPR, что в местном отделении ФСБ есть человек, которому поручено следить за тем, чтобы в поселок не приезжали иностранные журналисты.
За все 16 лет проживания в Северной Осетии беженцы, как говорят они сами, ни разу не получили помощи от правительства, и только иногда им помогают благотворительные организации – местные и международные.
1 января 2007 года в Грузии вошел в силу новый закон о реституции, предусматривающий возмещение материального ущерба беженцам, пострадавшим в результате вооруженного конфликта в Южной Осетии 1990-92 годов, который завершился тем, что Южная Осетия де-факто отделилась от Грузии.
Но, судя по всему, закон, который способен кардинально улучшить жизнь беженцев, реально действовать начнет еще не скоро. А все потому, что сторонам не удается сформировать комиссию, которая бы занималась выдачей компенсационных средств.
Де-факто власти Южной Осетии называют закон «пиар-акцией» и выражают недовольство тем, что не были привлечены к консультациям в ходе его разработки.
Что касается грузинского правительства, то, как выяснилось, оно вообще не предусмотрело сумм на реституцию в государственном бюджете Грузии 2007 года, и рассчитывает в осуществлении своих планов на помощь международного сообщества. Размеры этой помощи еще предстоит уточнить.
Сами беженцы, которым положено быть облагодетельствованными новым законом, оказывается, никогда о нем и не слышали.
По официальной информации грузинской стороны, в результате конфликта Южную Осетию и другие части Грузии покинули 60 тысяч осетин. Большинство из них сегодня живут в Северной Осетии, на российской стороне границы.
Закон, принятый парламентом Грузии в третьем чтении 28 декабря, гласит, что любой человек, независимо от его гражданства, который потерпел имущественные убытки в результате конфликта, может претендовать на компенсацию – в виде недвижимого имущества или его денежного эквивалента.
Закон предусматривает создание трехсторонней комиссии, которая будет изучать заявления, представленные людьми, притязающими на реституцию. Комиссия должна быть укомплектована на паритетных началах представителями грузинской и югоосетинской сторон и международных организаций.
Согласно документу, прием заявок на получение компенсации будет продолжаться на протяжении семи лет со дня начала работы комиссии. На принятие окончательного решения в каждом конкретном случае комиссии предоставляется шесть месяцев. Выплата компенсации должна быть произведена в течение одного года со дня принятия комиссией решения.
Однако в министерстве юстиции Грузии, где готовился этот закон, не могут сказать, когда конкретно начнется процесс выплаты компенсаций.
В интервью IWPR министр юстиции Грузии Гиоргий Кавтарадзе обвинил де-факто власти Южной Осетии в том, что они не проявляют должного интереса ни к законопроекту, ни к вопросу создания комиссии.
«Мы несколько раз предоставляли проект властям Южной Осетии. Мы передавали его и посредством международных организаций. Они прислали нам только письменное замечание – «нам не нравится название законопроекта», и этим все закончилось», – сказал он.
В свою очередь и.о. заместителя премьер-министра Южной Осетии Борис Чочиев в телефонной беседе с IWPR заявил, что принятый парламентом Грузии закон не произвел на него сильного впечатления. «Там нам делать нечего», – сказал он по поводу участия югоосетинской стороны в комиссии по реституции.
По словам Чочиева, закон не только был разработан без участия осетинской стороны, но еще и не учитывает рекомендаций Совета Европы.
«Это закон не о возвращении и обустройстве беженцев, а о том, как нельзя возвращать беженцев и предоставлять им компенсации», – сказал он.
«Как можно говорить о возращении и обустройстве беженцев, когда мы и сейчас каждый день регистрируем беженцев из Грузии? Было бы лучше, если бы грузинская сторона дала политическую оценку своей политике по отношению к осетинам, которая не изменилась до сих пор».
В отношениях между «отколовшейся» республикой и Грузией сегодня сохраняется сильное напряжение, из-за которого тормозится процесс мирного урегулирования конфликта.
Реакция югоосетинской стороны не смущает Кавтарадзе, по словам которого комиссия сможет делать свое дело и без участия представителей де-факто властей. Но, оговаривается он, прежде чем из государственного бюджета можно будет выделить деньги на реституцию, необходимо заключить соответствующие соглашения с международными организациями.
«Соответствующие суммы из бюджета будут выделены после того, как начнет работу комиссия», – сказал Кавтарадзе IWPR.
На вопрос о том, о каких суммах идет речь, он ответил: «Это тот случай, когда невозможно сделать предварительный финансовый расчет. Мы не знаем, сколько человек обратится к нам, не знаем рыночную стоимость имущества на момент обращения, не знаем, насколько реально подорожает в Южной Осетии недвижимое имущество в результате этого процесса. Речь идет о миллиардах. Миллионов на это не хватит».
Кавтарадзе сообщил, что в скором времени грузинские власти планируют проведение специальной конференции доноров, посвященной исключительно вопросу о реституции.
К намерениям грузинского правительства выплатить компенсации беженцам международное сообщество отнеслось с большим одобрением. Весной прошлого года эксперты Венецианской комиссии провели консультации на этот счет с неправительственными организациями Южной Осетии и представили рекомендации работавшей над законопроектом грузинской стороне.
Кавтарадзе рассказал, что в прошлом году на специальном семинаре во Владикавказе, который был организован при содействии Британского Совета, представители его ведомства встретились с беженцами.
«Впечатления нашей делегации были однозначными – они вернулись уверенные в том, что все это вызвало большой интерес среди проживающих там беженцев», – сказал он.
Однако в Пригородном районе Северной Осетии, там, где компактно проживает большое количество беженцев из Грузии, о новом грузинском законе не знал ни один человек из тех, к кому обратился IWPR. Эту новость беженцы встретили с недоверием.
«Я ничего об этом не слышал и никогда не поверю, что Грузия может нам чем-то помочь», – сказал один из них Мераб Лазараев. Ранение, полученное во время осетино-ингшуского конфликта уже на новом месте проживания – в Пригородном районе, оставило его хромым на всю жизнь.
«Вот, смотрите, как мы здесь живем», – громко возмущался он. – Скажите мне, здесь можно людям жить? В этой грязи? У меня даже нет паспорта, его потеряли, а теперь требуют справки из Грузии. Я инвалид, за 15 лет не получил ни от кого ни копейки?»
На учете в миграционной службе Северной Осетии стоит почти 18 тысяч беженцев. Как сказал начальник отдела службы по вынужденным переселенцам и беженцам Алик Шанаев, из всех проблем, с которым сталкиваются беженцы, самой трудноразрешимой является проблема жилья.
«На сегодняшний день в очереди на получение жилья стоит 4275 семей, – сказал он IWPR. – В прошлом году был выдан только один жилищный сертификат, в этом году планируется еще один. При таких темпах на то, чтобы обеспечить всех нуждающихся, уйдет 4275 лет. И наша миграционная служба здесь ничего сделать не может, потому что таково финансирование из федерального бюджета».
IWPR попытался узнать, что думают о грузинском законе власти Северной Осетии. Но заместитель министра по делам национальностей Сослан Хадиков, с которым корреспондент IWPR связался несколько раз, оставил без ответа все вопросы, в том числе касающиеся условий проживания беженцев в республике.
Беженцам, уставшим от жизни в столь ужасных условиях, теперь надо опасаться еще и того, что их отсюда выгонят. Недавно, рассказывают они, в поселок пришли неизвестные люди, которые сообщили им, что эту землю арендовали какие-то предприниматели, а потому всем живущим здесь придется покинуть свои дома до апреля этого года.
Соне Тедеевой 75 лет. В Северную Осетию она приехала из грузинского села Тетрицкаро. Ее муж умер вскоре после вооруженного конфликта в Южной Осетии и был похоронен в Грузии. Памятник с его могилы украли, а тело выкопали и бросили там же. Родные помогли перевезти останки мужа и перезахоронить их в Северной Осетии.
Одетая в черное, с черной косынкой на голове, Тедеева пригласила корреспондента IWPR к себе в дом – однокомнатное жилище, вся обстановка которого состоит из кровати, стола и печи, а из стен торчат голые электропровода. Когда-то в Грузии у нее был большой дом.
«Разве нас не жалко? За 17 лет нам никто вообще ничем не помог», – сказала она.
Алан Цхурбаев, корреспондент Gazeta.ru, Северная Осетия
Дмитрий Авалиани работает в газете «24 часа», Тбилиси
Эта статья является первым материалом, подготовленным в рамках нового амбициозного проекта IWPR «Общекавказская журналистская сеть». Участие в трехлетнем проекте, который финансируется Советом Европы, принимают 50 журналистов из разных частей Кавказа.
