АДСКАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЧЕНЦЕВ В РОССИЙСКИХ ТЮРЬМАХ
Звучат утверждения о жестоком обращении в российских тюрьмах с заключенными-чеченцами, многие из которых якобы осуждены на основании ложных обвинений.
АДСКАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЧЕНЦЕВ В РОССИЙСКИХ ТЮРЬМАХ
Звучат утверждения о жестоком обращении в российских тюрьмах с заключенными-чеченцами, многие из которых якобы осуждены на основании ложных обвинений.
15 сентября 2004 года. Люди из спецслужб со скрытыми под масками лицами арестовали Казбека в его родном городе Грозном. 23-летний молодой мужчина в то время сам работал в полиции, параллельно изучая право на заочном факультете местного университета. Его увезли в отделение, и там под принуждением он подписал признание.
Казбек (его фамилия не называется по просьбе его семьи) был приговорен к десяти годам лишения свободы за «участие в незаконных вооруженных формированиях». В настоящее время он находится в тюрьме строго режима Свердловской области в центральной России.
У Казбека двое детей, и младшего из них – сына – он видел только однажды.
В правоохранительных органах он начал работать, вернувшись в Чечню в 2001 году. Он уезжал на время войны, и к моменту возвращения на родину уже получил диплом историка.
По словам матери Казбека, его проблемы начались тогда, когда он понял, что не сможет больше участвовать в милицейских операциях.
Однажды он пришел с работы в подавленном настроении. На расспросы матери он ответил так: «Мама, когда таких же матерей, как и ты, российские солдаты пинали по лицу сапогами, били прикладами во время зачисток, я стоял на заграждении. Так какой же я чеченец? Такой хлеб, добываемый с автоматом в руках, мне не нужен».
Условия, в которых содержатся в российских тюрьмах чеченцы, многие называют невыносимыми, а жестокое обращение с заключенными – обычным явлением.
«Самая ужасная из всех» – так мать Казбека говорит о свердловской тюрьме, где она не раз бывала, посещая сына. Но узники молчат об этом, потому что, заговори они, «их изобьют до смерти».
«Их бросили в пасть российским солдатам, которые участвовали в так называемых «антитеррористических» операциях», – сказала она, тут же добавив, что эти военные сами являются «жертвами политических игр».
«Они получили значки и медали, убивая своих собратьев. Так пускай же их матери радуются, что они получили эти награды, убив детей их сестер», – сказала она.
Условия содержания в российских тюрьмах заботят не только родственников заключенных, но и высокопоставленных чеченских чиновников, по мнению которых многие из 12 тысяч чеченцев, отбывающих срок в местах лишения свободы на территории России, были осуждены несправедливо.
В прошлом году чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев заявил, что в большинстве своем эти заключенные «невиновны». В 2006 году с жалобами на необоснованное привлечение к уголовной ответственности к Нухажиеву обратились 72 человека. Однако возможностей добиваться для своих родных пересмотра тюремных приговоров у людей практически нет, и даже нанимаемые ими адвокаты зачастую не допускаются к своим клиентам.
Этот вопрос получил такую огласку, что в дело вмешался самый влиятельный в Чечне человек – премьер-министр Рамзан Кадыров. В конце января он поручил одному из своих заместителей Адаму Делимханову расследовать законность пребывания чеченцев в тюрьмах, как на территории собственно Чечни, так и в других российских регионах. Более того, он обещал, что его правительством будет оказана помощь по соблюдению прав человека в местах заключения.
«К уполномоченному по правам человека от жителей Чечни начали поступать жалобы, которые мы обрабатываем совместно. Если окажется, что человек находится в тюрьме незаконно, мы будем принимать соответствующие меры и добиваться результатов», – сказал руководитель секретариата заместителя премьера по силовому блоку Исмаил Дадалаев.
«Пока парламент Чечни намерен обратиться в государственную думу Российской Федерации с просьбой внести в действующий закон изменения, которые позволили бы перевести заключенных чеченцев для отбытия наказания в республику».
Чиновник Хусейн Эльсункаев, работающий в офисе омбудсмена Чечни, говорит, что его ведомство располагает данными, свидетельствующими «о массовых нарушениях прав выходцев из Чечни по признакам национального происхождения и территориальной принадлежности».
Эльсункаев приводит мнение уполномоченного по правам человека о том, что «сегодня чеченец не чувствует себя полноправным гражданином Российской Федерации».
По утверждению правозащитников, уголовные дела в Чечне нередко фабрикуются, и жертвами их становятся люди, которые просто оказались в неверном месте в неверный час.
«Классический метод фабрикации уголовных дел такой, – рассказывает сотрудник правозащитного центра «Мемориал» Екатерина Сокирянская. – Обычно приходят люди в масках, не предъявляют документов и, ничего не сообщая близким и родным, увозят человека. Потом применяют незаконные методы дознания, чтобы тот дал признательные показания. Они прибегают к пыткам, побоям и угрозам насилия сексуального характера, которые особенно «эффективны». После этого человек готов подписать что угодно и признаться в совершении любого преступления. Затем его уже официально оформляют в следственном изоляторе и изоляторе временного содержания».
По словам Сокирянской, следователи часто бьют задержанных пластиковыми бутылками с водой – чтобы не оставлять следов физического насилия.
«А если к человеку применяют недозволенные методы, где гарантия, что он виноват? Некоторые правозащитные организации стараются оказывать помощь, есть адвокаты, которые действительно защищают, и, бывает, выносятся принципиальные решения», – сказала она.
«Но даже если удается в суде вскрыть попытки фабрикации уголовных дел, осудить причастных к ним сотрудников не удается никогда. Уголовные дела фабрикуются на всем Северном Кавказе, но в Чечне эта практика особенно очевидна».
«Используются самые разные статьи, – добавляет Эльсункаев. – Это и участие в НВФ, и бандитизм, терроризм, убийство двух или более сотрудников милиции и незаконное хранение оружия. У нас есть материалы дел о молодых людях, которые были осуждены сразу по пяти этим страшнейшим статьям уголовного кодекса РФ».
Руководитель отделения ПЦ «Мемориал» в Грозном Шамиль Тангиев говорит, что прокуратура не может считаться независимой, поскольку сотрудничает с другими официальными органами.
«Мы полагаем, что суд, прокуратура, органы дознания объединены между собой, существует круговая порука», – сказал он.
За комментариями по поводу утверждений о фабрикации уголовных дел IWPR обратился в прокуратуру Чечни. Представители прокуратуры потребовали, чтобы вопросы были представлены в письменном виде. После того, как это требование было выполнено, прошел месяц, однако ответы так и не были получены.
Семей, в которых один из членов заключен в какую-нибудь российскую тюрьму, в Чечне великое множество. Только в селе, где живут родные Казбека (на окраине Грозного), возвращения своих сыновей с нетерпением ждут – между поездками в далекие тюрьмы, на которые приходится долгое время копить деньги – более семидесяти матерей.
Одна из них говорит, что ее Аслан постоянно подвергается издевательствам со стороны тюремщиков.
«Когда мой сын держал священный месяц Рамадан, ему давали свинину, зная, что он мусульманин и никогда не съест ее. В день ему дают две кружки чая и кусок хлеба. Его поместили в одиночную камеру – метр на метр – с железной кроватью без одеяла и матраса. Там же устроен туалет».
Эти женщины надеются, что российское правительство позволит, чтобы их сыновья были переведены в тюрьмы на территории Чечни.
«Ничто не вечно под этой луной, и тем, кто в этом виноват, не избежать Божьего суда, – сказала мать Казбека. – Нужно спасти наших ни в чем неповинных детей, которые знают, что с ними сделали, но не знают, за что. Матерей этих несчастных детей десятки тысяч, а есть еще их жены, дети, сестры и братья. Как же мы можем крепко спать, сытно есть, и считать себя полноценными людьми?».
Ася Умарова, корреспондент газеты «Чеченское общество».
Казбек (его фамилия не называется по просьбе его семьи) был приговорен к десяти годам лишения свободы за «участие в незаконных вооруженных формированиях». В настоящее время он находится в тюрьме строго режима Свердловской области в центральной России.
У Казбека двое детей, и младшего из них – сына – он видел только однажды.
В правоохранительных органах он начал работать, вернувшись в Чечню в 2001 году. Он уезжал на время войны, и к моменту возвращения на родину уже получил диплом историка.
По словам матери Казбека, его проблемы начались тогда, когда он понял, что не сможет больше участвовать в милицейских операциях.
Однажды он пришел с работы в подавленном настроении. На расспросы матери он ответил так: «Мама, когда таких же матерей, как и ты, российские солдаты пинали по лицу сапогами, били прикладами во время зачисток, я стоял на заграждении. Так какой же я чеченец? Такой хлеб, добываемый с автоматом в руках, мне не нужен».
Условия, в которых содержатся в российских тюрьмах чеченцы, многие называют невыносимыми, а жестокое обращение с заключенными – обычным явлением.
«Самая ужасная из всех» – так мать Казбека говорит о свердловской тюрьме, где она не раз бывала, посещая сына. Но узники молчат об этом, потому что, заговори они, «их изобьют до смерти».
«Их бросили в пасть российским солдатам, которые участвовали в так называемых «антитеррористических» операциях», – сказала она, тут же добавив, что эти военные сами являются «жертвами политических игр».
«Они получили значки и медали, убивая своих собратьев. Так пускай же их матери радуются, что они получили эти награды, убив детей их сестер», – сказала она.
Условия содержания в российских тюрьмах заботят не только родственников заключенных, но и высокопоставленных чеченских чиновников, по мнению которых многие из 12 тысяч чеченцев, отбывающих срок в местах лишения свободы на территории России, были осуждены несправедливо.
В прошлом году чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев заявил, что в большинстве своем эти заключенные «невиновны». В 2006 году с жалобами на необоснованное привлечение к уголовной ответственности к Нухажиеву обратились 72 человека. Однако возможностей добиваться для своих родных пересмотра тюремных приговоров у людей практически нет, и даже нанимаемые ими адвокаты зачастую не допускаются к своим клиентам.
Этот вопрос получил такую огласку, что в дело вмешался самый влиятельный в Чечне человек – премьер-министр Рамзан Кадыров. В конце января он поручил одному из своих заместителей Адаму Делимханову расследовать законность пребывания чеченцев в тюрьмах, как на территории собственно Чечни, так и в других российских регионах. Более того, он обещал, что его правительством будет оказана помощь по соблюдению прав человека в местах заключения.
«К уполномоченному по правам человека от жителей Чечни начали поступать жалобы, которые мы обрабатываем совместно. Если окажется, что человек находится в тюрьме незаконно, мы будем принимать соответствующие меры и добиваться результатов», – сказал руководитель секретариата заместителя премьера по силовому блоку Исмаил Дадалаев.
«Пока парламент Чечни намерен обратиться в государственную думу Российской Федерации с просьбой внести в действующий закон изменения, которые позволили бы перевести заключенных чеченцев для отбытия наказания в республику».
Чиновник Хусейн Эльсункаев, работающий в офисе омбудсмена Чечни, говорит, что его ведомство располагает данными, свидетельствующими «о массовых нарушениях прав выходцев из Чечни по признакам национального происхождения и территориальной принадлежности».
Эльсункаев приводит мнение уполномоченного по правам человека о том, что «сегодня чеченец не чувствует себя полноправным гражданином Российской Федерации».
По утверждению правозащитников, уголовные дела в Чечне нередко фабрикуются, и жертвами их становятся люди, которые просто оказались в неверном месте в неверный час.
«Классический метод фабрикации уголовных дел такой, – рассказывает сотрудник правозащитного центра «Мемориал» Екатерина Сокирянская. – Обычно приходят люди в масках, не предъявляют документов и, ничего не сообщая близким и родным, увозят человека. Потом применяют незаконные методы дознания, чтобы тот дал признательные показания. Они прибегают к пыткам, побоям и угрозам насилия сексуального характера, которые особенно «эффективны». После этого человек готов подписать что угодно и признаться в совершении любого преступления. Затем его уже официально оформляют в следственном изоляторе и изоляторе временного содержания».
По словам Сокирянской, следователи часто бьют задержанных пластиковыми бутылками с водой – чтобы не оставлять следов физического насилия.
«А если к человеку применяют недозволенные методы, где гарантия, что он виноват? Некоторые правозащитные организации стараются оказывать помощь, есть адвокаты, которые действительно защищают, и, бывает, выносятся принципиальные решения», – сказала она.
«Но даже если удается в суде вскрыть попытки фабрикации уголовных дел, осудить причастных к ним сотрудников не удается никогда. Уголовные дела фабрикуются на всем Северном Кавказе, но в Чечне эта практика особенно очевидна».
«Используются самые разные статьи, – добавляет Эльсункаев. – Это и участие в НВФ, и бандитизм, терроризм, убийство двух или более сотрудников милиции и незаконное хранение оружия. У нас есть материалы дел о молодых людях, которые были осуждены сразу по пяти этим страшнейшим статьям уголовного кодекса РФ».
Руководитель отделения ПЦ «Мемориал» в Грозном Шамиль Тангиев говорит, что прокуратура не может считаться независимой, поскольку сотрудничает с другими официальными органами.
«Мы полагаем, что суд, прокуратура, органы дознания объединены между собой, существует круговая порука», – сказал он.
За комментариями по поводу утверждений о фабрикации уголовных дел IWPR обратился в прокуратуру Чечни. Представители прокуратуры потребовали, чтобы вопросы были представлены в письменном виде. После того, как это требование было выполнено, прошел месяц, однако ответы так и не были получены.
Семей, в которых один из членов заключен в какую-нибудь российскую тюрьму, в Чечне великое множество. Только в селе, где живут родные Казбека (на окраине Грозного), возвращения своих сыновей с нетерпением ждут – между поездками в далекие тюрьмы, на которые приходится долгое время копить деньги – более семидесяти матерей.
Одна из них говорит, что ее Аслан постоянно подвергается издевательствам со стороны тюремщиков.
«Когда мой сын держал священный месяц Рамадан, ему давали свинину, зная, что он мусульманин и никогда не съест ее. В день ему дают две кружки чая и кусок хлеба. Его поместили в одиночную камеру – метр на метр – с железной кроватью без одеяла и матраса. Там же устроен туалет».
Эти женщины надеются, что российское правительство позволит, чтобы их сыновья были переведены в тюрьмы на территории Чечни.
«Ничто не вечно под этой луной, и тем, кто в этом виноват, не избежать Божьего суда, – сказала мать Казбека. – Нужно спасти наших ни в чем неповинных детей, которые знают, что с ними сделали, но не знают, за что. Матерей этих несчастных детей десятки тысяч, а есть еще их жены, дети, сестры и братья. Как же мы можем крепко спать, сытно есть, и считать себя полноценными людьми?».
Ася Умарова, корреспондент газеты «Чеченское общество».
