В УЗБЕКИСТАНЕ ВВОДИТСЯ СИСТЕМА РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ДЛЯ ВЫПУСКНИКОВ ВУЗОВ

, обучающимся за счет государственных грантов, теперь придется после выпуска три года отработать по распределению там, куда их направит руководство вуза.



Студентов первого и второго курсов заставляют подписывать договора, в которых те обязуются отработать по распределению. Студенты боятся, что их направят на низкооплачиваемую работу в государственном секторе экономики. Отныне выпускники школ уже не будут так стремиться поступить в вуз.



Договора составлены на основе июньского указа президента Ислама Каримова, но, поскольку треть учебного года уже миновала, студенты, начавшие учебу в сентябре, уже не имеют права отказаться от распределения. Они подписывают договора задним числом.



Амбициозные карьерные планы придется отложить и отправиться по распределению куда-нибудь в глубинку. По официальной версии, восстановление системы распределения продиктовано заботой о трудоустройстве выпускников, но в реальности выпускники вузов попадают на три года в кабалу без всяких перспектив, с низкой зарплатой, а порой - и без нее.



Работать по распределению будут только те, кто обучается за счет государственных грантов. Студенты, которые платят за свое обучение – а таких большинство, – будут искать себе работу самостоятельно. Система распределения может увеличить разрыв между привилегированным меньшинством и малообеспеченным большинством населения, которое при советской власти имело доступ к бесплатному высшему образованию.



Когда в 1991 г. Узбекистан обрел независимость, государство больше не смогло поддерживать систему бесплатного высшего образования и установило квоту на число студентов, имеющих возможность обучаться за счет государственных грантов. Эта квота постоянно снижается. Шестеро из каждых десяти узбекистанцев – молодые люди в возрасте до 25 лет. Очевидно, что введение системы распределения еще более ограничит возможности малообеспеченного большинства с соответствующими последствиями для интеллектуального и экономического развития страны.



Согласно квоте на текущий учебный год, более 61% бакалавров и 76% магистров должны будут учиться на контрактной, т.е. платной основе. Остальные могут претендовать на получение государственного гранта. Если учесть, что сумма контракта за год обучения составляет от 350 до 750 долларов, а средняя заработная плата в Узбекистане на сегодняшний день - от 50 до 100 долларов в месяц, то не трудно понять, почему узбекская молодежь стремится получить государственный грант.



Получить его не так-то просто. «Я уже третий год пытаюсь поступить в университет, - говорит молодой человек из Намангана – крупного города на востоке Ферганской долины. - Но каждый раз не добираю баллов для обучения по государственному гранту. А по контракту я учиться не могу, так как не работаю, а заработной платы родителей едва хватает на оплату коммунальных услуг и продукты».



Сотрудник Министерства высшего и среднего специального образования объяснил суть системы распределения: «Государство тратит большие деньги на получение высшего образования по государственным грантам. Однако в последнее время к нам поступает много жалоб о нехватке специалистов в бюджетных учреждениях».



Система распределения введена достаточно жестко. Хотя формально она действует лишь в отношении вновь поступающих, даже второкурсникам приходится подписывать договоры задним числом.



«В нашей группе обучаются пять студентов-бюджетников, но нам всем раздали контракты, в которых было написано, что мы должны будем работать в учреждениях, в которые нас направит наш вуз после окончания обучения, - рассказывает студент второго курса Наманганского государственного университета. - Мы сказали, что не обязаны подписывать такой контракт, так как нет такого закона, на что нам ответили, что это приказ из министерства. Подписали все, а тех, кто не подписал, вызывал к себе сам декан и проводил “разъяснительную работу”. Нас особенно смутило то, что мы должны были подписать контракт задним числом, то есть как будто мы его подписали еще в сентябре – в начале учебного года».



Адвокат из Намангана не согласен с тем, что новые правила вводятся с обратной силой. «В принципе, государство имеет право требовать заключения такого рода контракта со студентом, ведь в Конституции ничего не говорится о бесплатном высшем образовании, - отмечает он. – Другое дело, что такие контракты должны были подписывать только студенты, поступившие в 2005-2006 учебном году, и только до начала обучения. То есть им необходимо было дать право выбирать, стоит ли учиться на таких условиях или нет».



Сотрудник Наманганского университета поясняет, что университет и раньше всеми правдами и неправдами старался максимально ограничивать выдачу дипломов выпускникам бюджетного отделения, которые не собираются работать по специальности в государственном секторе. «Но было много скандалов, ведь у университета не было законных оснований не выдавать диплом. Поэтому было принято решение исправить этот недочет и заключить контракты со всеми студентами-бюджетниками», - говорит он.



Многим выпускникам, как и в советское время, «светит» работа по распределению в школе. По мнению самих педагогов, такая работа является совершенно бесперспективной.



«Я сам всю жизнь проработал преподавателем, и не могу себе представить, как мой сын сможет прокормить семью на зарплату школьного учителя, - говорит отец студента Ферганского государственного университета. - В Конституции сказано, что никто не вправе принуждать человека к трудовой деятельности, поэтому я считаю незаконным то, что наших детей заставляют подписывать контракт об обязательном распределении».



«Для студентов будет большой проблемой работать после окончания вуза там, куда их направит государство, - продолжает педагог. – Сейчас, например, в нашей школе работают одни женщины. Все мужчины-педагоги подались на заработки в Россию, а молодежь хочет работать в городе. Я их понимаю - там есть хоть какая-то перспектива, а что их ждет у нас, в селе? Холодные классы и парты с советских времен? Более того, даже если мне придется брать на работу выпускников, я не смогу взять их на полную ставку. У меня сейчас и так все на неполной ставке».



С момента обретения Узбекистаном независимости все меньше девушек получают высшее образование. Это связано с тем, что в стесненных экономических условиях родители не желают платить за обучение своих дочерей, обрекая их тем самым на будущее в качестве домохозяек. Введение послевузовского распределения может еще больше сократить число студенток в вузах.



«Это новое правило совершенно не учитывает наши национальные традиции, - говорит мать студентки Наманганского университета. - А если девушка после учебы будет направлена на работу, а её супруг не захочет, чтобы она уезжала работать по распределению, что ей тогда делать? Оставаться без диплома? Моей дочери осталось учиться 2,5 года, но я уже сейчас тревожусь за нее».



Один бывший студент полагает, что выпускники, как и при советской системе, наверняка найдут способ обойти систему распределения. «Когда мы заканчивали университет, нас заставляли предъявить трехсторонние договора об обеспечении рабочим местом. Договор заключался между вузом, работодателем (любая организация) и выпускником. При этом все знали, что договор - фикция. Университету нужно было отчитаться об обеспечении рабочими местами всех своих выпускников. Если же такого договора не приносили, то могли не выдать диплом, - вспоминает он. - Если другого выхода не было, все скидывались и покупали договора у какой-нибудь частной фирмы. Бывало, что какая-нибудь маленькая фирма, где в штате - только директор и бухгалтер, собиралась обеспечить работой 20 выпускников».



(Имена и фамилии собеседников не разглашаются в интересах их личной безопасности).