Грузия: беженцы говорят, что их заставляют рисковать собственной безопасностью

Чиновники объявляют начавшимся процесс «перезаселения» опустевших во время войны сел, однако бежавшие из этих сел люди считают, что жить там все еще небезопасно.

Грузия: беженцы говорят, что их заставляют рисковать собственной безопасностью

Чиновники объявляют начавшимся процесс «перезаселения» опустевших во время войны сел, однако бежавшие из этих сел люди считают, что жить там все еще небезопасно.

Friday, 6 March, 2009

Жители Грузии, ставшие беженцами в результате августовской войны с Россией, говорят, что их заставляют вернуться домой – туда, где, по их словам, их жизни еще угрожает опасность.


Чиновники, в свою очередь, утверждают, что ситуация в селах, откуда бежали во время войны эти люди, уже нормализовалась, и возвращение, к которому они призывают, - дело добровольное. Однако беженцы, нашедшие временное прибежище недалеко от грузинской столицы, жалуются, что им перестали выдавать продукты питания – гуманитарную помощь, которую, как им было сказано, они вновь начнут получать, только вернувшись домой.



Война, в ходе которой российские войска вытеснили грузинскую армию из Южной Осетии – региона, в свое время в одностороннем порядке вышедшем из состава Грузии, сделала беженцами около 130 тысяч грузинских граждан. На сегодняшний день многие из них уже вернулись – добровольно - в свои дома, но 24 тысячи по-прежнему ютятся «на чужбине».



Часть этих людей живет в домах, специально для них построенных правительством, и получает гуманитарную помощь в виде продуктов питания. А другая часть – жители сел, объявленные властями «подлежащими перезаселению» - жалуются, что их заставляют вернуться домой.



«Когда я отказалась ехать, мне сказали: нам не интересно, с детьми ты или беременна. Вы должны все уехать потому, что ваше село не должно опустеть», - сказала IWPR Леди Биртвелишвили - беженка из села Кнолеви, граничащего с Знаурским районом, который контролируется осетинской стороной.



Леди покинула родной кров через два дня после того, как началась война, когда российские и осетинские силы заняли соседние с Кнолеви села. Беременная, с двумя детьми, она отправилась в Тбилиси.



Сто километров, отделяющих Кнолеви от столицы, они преодолели через четыре дня, а позднее вместе с другими жителями села они нашли приют в расположенном рядом с Тбилиси городе Рустави, в здании, в котором когда-то размещалось профессионально-техническое училище.



Поначалу городские власти и министерство по делам беженцев и переселению помогали им, регулярно снабжая их едой. Гуманитарный паек, который они получали еженедельно, состоял из хлеба, соли, сахара, фасоли, макарон, печенья и подсолнечного масла.



Проблемы беженцев начались 13 октября, когда к занимаемому ими зданию подвезли автобус, который, как было сказано Леди Биртвелишвили и другим, должен был отвезти их домой.



Леди наотрез отказалась ехать, сказав, что боится возвращаться домой. Других слушать не стали. По словам беженцев, автобус увез около половины из живших в здании техникума 92 беженцев.



«Они свернули матрацы, одеяла и другие вещи, отнесли их вниз, загрузили в автобус и сказали, что выкинут все это, если мы не поедем. Одним словом, они все сделали так, что я и опомниться не успела», - сказала 17-летняя Хатуна Тотладзе.



По словам девушки, вернувшись в родное село, она обнаружила, что принадлежащий ее семье дом, сильно поврежденный во время военных действий, был непригоден для жилья. Поэтому она переночевала в соседнем селе - у своих родственников, а наутро вернулась в Рустави.



Майя Илариани вернулась в Рустави через несколько недель после того, как автобус отвез ее домой – в Кнолеви. IWPR она рассказала, что вскоре после ее возвращения в село там взорвалась машина грузинской полиции, и ее шестилетнему сыну случилось наблюдать этот инцидент.



«Он прибежал оттуда и говорит, что полицейские ему сказали уходить, а сами быстро разбежались. Ребенок был в шоке, он сам не знал, что говорил. Он у меня едва не заболел психически».



Вернувшимся в Рустави сельчанам было сказано, чтобы они больше не ждали гуманитарной помощи, потому что Кнолеви – одно из «сел, подлежащих перезаселению». Так власти называют села, которые находятся под их контролем, и где, по их мнению, не существует угроз безопасности населения.



«Этим людям никто не говорит, чтобы они покинули Рустави, но та помощь, которую они получали, отныне будет выдаваться на местах, - сказал в беседе с IWPR сотрудник управления региона Квемо-Картли министерства по делам беженцев и переселению Мераб Гелашвили. - Продовольственная помощь автоматически перестала выдаваться в Рустави, люди получают ее там, откуда они родом».



Заместитель министра по делам беженцев и переселению Бесо Цередиани сказал в беседе с IWPR, что «в Кнолеви все спокойно». «Если не верите, то можем поехать туда и лично в этом убедиться», - сказал он.



В селе в момент посещения его корреспондентом IWPR и вправду было спокойно. Местные жители говорили, что стараются «не высовываться», избегая привлечь внимание вооруженных людей на российском и осетинском блокпостах.



И все же в селе ощущалось большое напряжение. В самом сердце Кнолеви установлен пост грузинской полиции, а всего в ста метрах от крайнего дома села расположился осетинский блокпост.



«Мы фактически находимся между грузинской полицией и осетинским блокпостом. При каком-либо инциденте или перестрелке между осетинами и грузинскими полицейскими мы окажемся в большой опасности», - сказал 63-летний сельчанин Темур Маисурадзе.



Показывая на вершину возвышающегося над селом холма, где виднелся развеваемый ветром российский флаг, он добавил: «А у нас над головой разбит лагерь российских военных».



Опасения сельчан, что ситуация в селе может в любой момент взорваться, подтвердил случившийся 10 января инцидент, когда там от пули снайпера погиб 26-летний грузинский полицейский.



По словам Маисурадзе, из села бежала вся молодежь. В числе беженцев и его два сына и невестка, которая ждет ребенка. Он говорит, что скучает по ним, однако пока не хочет, чтобы они вернулись домой.



«Вот, допустим, привез я домой свою беременную невестку, и вдруг ночью что-то произошло, куда мне ее везти? Здесь нет машин, здесь нет вообще ничего. Разве нас не жалко?»



Сегодня гуманитарную помощь от государства получают только Тенгиз и его жена, а остальные члены семьи, на время перебравшиеся в Тбилиси, перебиваются чем придется.



В таком же положении оказалась и Дареджан Цикубадзе. Она и ее муж получают помощь, а ее дочь, которая находится в Рустави, – нет.



«Хоть бы хлеб ей давали в Рустави. Сейчас мне приходится делиться с ней помощью, которую нам дают. Не могу же я позволить, чтобы она голодала», - сказала Дареджан.



После визита в Кнолеви IWPR еще раз обратился в министерство по делам беженцев и переселению с вопросом о том, действительно ли беженцы, отказывающиеся - из соображений безопасности – возвращаться в свои дома, перестают получать гуманитарную помощь.



Ответила нам Тамар Мартиашвили – первый заместитель министра. «Лица, не возвращающиеся в собственные дома из-за отсутствия гарантий безопасности, продолжают получать причитающуюся им по закону помощь», - сказала она.



20 января у здания бывшего техникума в Рустави опять остановился автобус, отряженный властями отвезти беженцев домой. Но и на этот раз многим удалось избежать выселения.



Живущие здесь женщины и дети говорят, что очень хотели бы вернуться домой, однако не сделают этого до тех пор, пока в их селах не будет восстановлен мир.



«Когда все успокоится, мы сами вернемся домой, - сказала Леди Биртвелишвили. – Лучше жить в родном доме, в родном селе – пусть даже разрушенном. Но это случится только тогда, когда мы не будем бояться».



Магда Меманишвили, репортер ТВ-студии «Монитор», занимающейся журналистскими расследованиями.
 

Frontline Updates
Support local journalists